Камила Ковязина. Глава 1. ЖЕНЩИНЫ-УЛИТКИ

Вы когда-нибудь чувствовали, как ваше тело начинает жить своей жизнью? Так, будто ваш мозг и сознание еще пребывают в прошлом, а тело уже оказалось далеко в будущем, пережив какие-то ему только известные события и эмоции, и оно выдает вам реакцию, которую вы совершенно не ожидали? Оно узнает кого-то или что-то, хотя вы все еще не можете понять, откуда вы знаете это. И могут пройти дни и даже месяцы, а вы все еще догоняете свое тело. Через много месяцев вы все еще пытаетесь понять, осознать, почему оно ведет себя так, и как это соотнести с реальностью, в которой ему так вести себя не позволено.

Меня зовут Айгуль, мне сорок лет, я счастливо замужем и у меня трое замечательных детей. Живу я в небольшой, но уютной (в основном благодаря моим стараниям) квартире в старом центре Астаны. Работаю в банке, руковожу несколькими сотрудниками кредитного отдела. 

Раз в год мы с семьей ездим в отпуск. 

Раз в квартал я собираю родственников на крупные семейные мероприятия. 

И раз в неделю у меня мокреет в трусах при виде учителя робототехники моего сына. 

Да, да, вы не ослышались. Мокреет в трусах, и не от страха, как вы могли бы предположить, скорее всего. Отчего еще может мокреть в трусах у взрослой состоявшейся женщины в Казахстане? Поверьте мне, я бы тоже подумала, как вы. Во-первых, конечно, скривила бы лицо от отвращения и негодования. Зачем такое нужно выносить на всеобщее обсуждение, это очень личное? Во-вторых, посоветовала обратиться к урологу, раз у человека недержание мочи. Это не обсуждается вслух, но почти 50% всех взрослых женщин сталкиваются с недержанием мочи. Да, это связано с вынашиванием детей и родами, и это усугубляется с возрастом. И если вы никогда об этом не слышали, то вы, скорее всего, мужчина, и вам при этом не доверяют. Но есть еще и в-третьих. Что, если это все-таки не страх и не недержание мочи… Что, если в трусах мокреет, потому что я… хочу учителя сына? 

«КАК ТЫ ВООБЩЕ ПОСМЕЛА? –  скажете вы. –  ТЫ ЖЕ ЗАМУЖЕМ!» А все знают, что если человек в браке, то у него отключаются все сексуальные функции в отношении других людей, и он может видеть и чувствовать что-то только в своем супруге. А если это не так, значит, что-то не так в браке. Значит, муж чем-то не устраивает. Но если он не пьет, не бьет и хорошо зарабатывает, КАК меня может что-то не устраивать? 

Поверьте мне, это все, что я сама пережила и подумала в отношении себя, когда я увидела учителя робототехники впервые. Мы с сыном сидели возле кабинета, когда из него вышел ОН. Он провожал учеников с предыдущего занятия: устало напоминал, чтобы они не забыли забрать свою одежду, и указывал, в какой стороне находится гардеробная. Длинные тонкие пальцы – это то, что я заметила в нем прежде всего. Потом он повернулся к нам, на нем была медицинская маска, в которой ему было очевидно сложно дышать. На лбу и висках блестел пот. Волосы прямые, на вид жесткие и чуть длиннее обычного, с легкой проседью. Сам он высокий и худощавый. Кроме роста, пожалуй, все в нем было обычным. Обычный казах. Смугловатый, широкое лицо и карие глаза. Но когда он посмотрел на меня, у меня перехватило дыхание. Мысли в голове смешались, и я почему-то подумала, так вот почему все родительницы из нашего класса советуют его всем. Очевидно, подумала я, они все спят с ним. Эта иррациональная мысль, не имевшая никаких оснований, просто появилась в моей голове, и я даже не пыталась ее опровергнуть. Он был обычным, но что-то в его манере двигаться и говорить было такое, что я была уверена, его хотят все окружающие, начиная от родительниц его учеников и его коллег и заканчивая его руководительницей. Все эти мысли (или ощущения?) пронеслись в моей голове за какие-то секунды еще до того, как он поздоровался со мной и забрал сына. Когда они ушли, я почувствовала, как внизу стало мокро.

***

Я пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз чувствовала что-то подобное, и не могу. Может, такое было в юности, когда мы начали встречаться с мужем, и о детях мы думали только как о каком-то абстрактном концепте. То, что мы обязательно должны завести их, не обсуждалось, но всегда это виделось в какой-то приятной розоватой дымке, как обычно рисуют беременность и материнство на открытках на 8 марта. Может, я хотела мужа так, как хотела учителя сына по робототехнике, но я совершенно не могла этого вспомнить. 

Прошло уже семнадцать лет после того, как мы были молодые и красивые и под давлением родителей проводили два тоя: один с моей стороны, один – с его. На своем тое я была одета в национальный костюм, хотя казашка из меня была так себе. Мои родители родились и прожили всю жизнь в Караганде, и понятия не имели, как нужно проводить свадьбу. Когда сваты приехали с несколькими огромными баулами на простое знакомство, моих родителей охватила паника. Оказалось, мои будущие родственники ждали ответных подарков, и были немного разочарованы шалаказахами. После этого позора родители собрали всех стариков и стали консультироваться по каждому вопросу, даже самой мелочи вроде украшения для столов. Так они и решили провести Қыз узату, а я надела красивое стыдливо белое саукеле, шагала по чисто белой дорожке и удивлялась тому, что мои родители вдруг плачут, как будто никогда больше в жизни меня не увидят. 

Я тщетно силюсь вспомнить, как чувствовала себя во время свадьбы. Было ли у меня желание сбежать с тоя, закрыться с мужем в первой попавшейся комнате и заниматься с ним бурным сексом? Может и не было, потому что сложно хотеть кого-то, когда ты чувствуешь себя огромной войлочной насадкой на чайник, чтобы он не остыл раньше времени. Сложно хотеть кого-то, когда ты одета в национальную одежду, ведь тогда ты запятнаешь ее своими неправедными мыслями. В национальной одежде нельзя пить, курить, танцевать тверк или заниматься сексом. Никто этого не говорил вслух, но это чувствовалось на каком-то подсознательном уровне. Может быть, потому что казахи произошли от белых лебедей, и, как персонажи Толкина, они не подвержены низменным чувствам, а живут только высокими материями. Или оттого, что все национальное было завязано на историю, а исторические казахи представлялись мне батырами, ханами и царицей Томирис, а значит, им было не до сексуального влечения. Они жили великими целями, защищали наши земли и думали о потомках, для которых они ее хранили. 

Так или иначе на моей свадьбе мои трусы не мокрели – это факт. 

Чуть больше шестнадцати лет прошло с тех пор, как у нас появился первенец. Сын. Наследник. Опора и надежда. Само его рождение говорит о том, что секс у нас с мужем был. Но был ли он оттого, что мы не могли друг от друга оторваться и хотели каждую минуту, или просто, потому что так бывает, когда люди женятся – вспомнить не могу. Родители отправили нас в медовый месяц в Турцию, и, наверное, именно тогда мы и зачали сына. Детали первой поездки воспроизвести практически невозможно, после этого каждый год мы проводим лето там. Мне кажется, что так же, как и сейчас, мы каждое утро просыпались достаточно рано, чтобы успеть на роскошный шведский стол, после этого укладывались спать, а потом полдня обгорали на пляже или около бассейна, объедаясь и упиваясь бесплатными напитками. Надо признать, в то время арбузы не были круглогодично доступны так, как сейчас, и оттого мы пытались наесться их впрок. А еще апельсинов, сыра и оливок. 

В общем из всех впечатлений о Турции я больше всего помню даже не море и бассейны, а еду и алкоголь. Когда видишь, как казахи, да и многие другие с постсоветского пространства, оккупируют бары и рестораны, и даже около бассейнов постоянно что-то едят и пьют, сложно заподозрить их в грехах, иных кроме обжорства. Успевали ли мы с мужем захотеть друг друга и заняться сексом до того, как в очередной раз набьем желудок и с тяжестью до сердца уляжемся на лежак? Очень сомнительно. Но все же уже через пару месяцев выяснилось, что я беременна, и это очень обрадовало всех вокруг. Меня тоже, ведь я была свято уверена в том, что в нормальной семье ребенок рождается скоро. Наслышавшись страшных историй о том, как кто-то разводится, потому что нет детей, я мечтала, как можно скорее увидеть две полоски на тесте на беременность. Я многого не знала тогда. Например, что когда сразу после учебы уходишь в декрет, потом тяжело найти работу. Но это меня не смущало. Наши родные были рады, что мы занимались сексом, оба были функциональны и смогли зачать ребенка, и я не могла не разделять их чувства. 

***

– Айгуль Сериковна, к вам Болат Айдарович, –  в кабинет заглянула Айгерим. 

– Да, конечно, пусть заходит, –  как начальница я работаю с VIP-клиентами, главами компаний или просто держателями крупных депозитов. Болат Айдарович как раз из таких. Под Астаной у него кирпичный завод и несколько ресторанчиков. Я быстро ставлю на стол несколько тарелочек с печеньем и конфетами. Айгерим принесет чайник черного чая, который Болат Айдарович любит горячим. А значит наливать буду я сама.

– Айгуууууль, –  вместо приветствия он растягивает гласные в моем имени и широко раскрывает объятия. Я ответно раскрываю объятия. 

– Здравствуйте, Болат Айдарович! Сколько лет, сколько зим! –  Болату Айдаровичу под шестьдесят. Несмотря на его бурное прошлое (поговаривают, что он не всегда легальным способом зарабатывал свои деньги), он хорошо сохранился и выглядел довольно привлекательно. 

– Я хотел бы сделать крупный перевод. Вот хотел проконсультироваться… Болат Айдарович начал вдаваться в ненужные детали. Я попрошу девочек, и уже через минут десять его деньги будут переведены на нужный счет. 

Его вопрос меня уже не интересовал, и я слушала его вполуха. Интересовало меня другое. Болат Айдарович был объективно красив и статен, очень ухожен, в красивом костюме от Бриони. Волосы у него уже были почти полностью седы, но лежали в красивой укладке. И… от него очень приятно пахло. Я с интересом прислушалась к своим ощущениям – вдруг это не учитель робототехники во мне что-то всколыхнул, а просто, скажем, смена таблеток повлияла? Но сколько ни пыталась почувствовать что-то, волнение может какое-то, мурашки, но тело никак на Болата Айдаровича не реагировало. Очевидно, его я не хотела, и таблетки были ни при чем.

***

– Почему ты никогда не начинаешь первая? – вопрос мужа, с которого начиналось большинство наших ссор. 

Сейчас я понимаю, что, когда он задавал его, он думал только об этом. Собственно, о том, что я никогда не хотела секса с ним настолько, чтобы инициировать его. Возможно, это заставляло его чувствовать себя нежеланным, несексуальным, нелюбимым, но для меня этот вопрос имел множество слоев. Например, я никогда не начинала первая, потому что в некоторые дни просто терпеть мужа не могла. Иногда просто не переваривала, и тогда если он очень хотел, то сдавалась. Делала вид, что его ласки действительно меня заводят, и позволяла ему делать все, что ему пожелается, лишь бы он побыстрее кончил. К моему счастью или, может, напротив, желания у моего мужа были довольно стандартны и однообразны. И в какой-то момент он тоже стал относиться к сексу утилитарно – брал, пока дают. 

Иногда я в целом относилась к мужу нормально, но не могла выносить его запах. Обычно это случалось во время беременности, хотя он и сам в этот период был довольно осторожным и старался не навредить ребенку. Но часто так бывало и в первое время после родов, и даже во время обычной менструации. Порой запах мужа становился невыносимым даже во время овуляции, что я лично воспринимала как попытку организма спастись от очередного оплодотворения.  

Иногда я ненавидела его от всей души. Как муж часто отмечал –  он обычный мужчина, и все его поведение продиктовано маскулинностью. А для маскулинных мужчин секс –  это секс, и ничего кроме секса. Это умение «отделять мух от котлет» служило ему плохую службу, потому что иногда он умудрялся предлагать секс после того, как мы целый день с ним не разговаривали. Я злилась из-за ссоры и неразрешенного вопроса, а он просто ждал, пока я остыну, и вечером после целого дня, как я себя накручивала, он вдруг пытался настроить меня на романтический лад. Может, мужчины и впрямь воспринимают секс как всего лишь секс, но у женщин это все-таки не так. Это часть отношений и продолжение всех других взаимодействий. Заниматься сексом с человеком, который несколько часов назад называл тебя истеричкой, наверное, могут только киношные красавицы из испанских и французских фильмов (которые чаще всего кстати снимают мужчины), но не обычная казахская женщина. 

Мысль в сторону №1. В инстаграме я почему-то часто встречала короткое видео из фильма, где Пенелопа Крус в красивом коротком пеньюаре, по-утреннему растрепанная, но почему-то на каблуках, провожает персонажа Пола Уокера и танцем завлекает его остаться еще на какое-то время. Видео очень эстетичное и красивое, и поэтому каждый раз, как оно мне попадалось, я его с удовольствием просматривала по несколько раз. Иногда я думала, почему я никогда не делала так. Почему я никогда не была такой легкой и сексапильной, как Пенелопа Крус? Неужели я не могу купить себе пеньюар и надеть каблуки и проводить мужа так на работу, чтобы вдохновить его на финансовые подвиги? Потом вспоминала свое обычное утро и понимала, что для этого сначала пришлось бы избавиться от детей. Учитывая, что младшему сейчас всего пять лет, то мне будет уже больше пятидесяти, когда я смогу наконец-то носить короткий легкий красивый пеньюар по утрам. Другой вопрос, куда девать работу, ведь на пенсию я смогу выйти после шестидесяти трех… 

Но я отвлеклась. Чаще всего я, конечно, не ненавидела мужа, а любила и с удовольствием находилась рядом с ним, и его запах казался мне самым родным. И все же после тяжелого рабочего дня и домашних дел, а особенно долгого укладывания детей секс не всегда был желанным. Он скорее был повинностью, правилом позитивного совместного проживания, залогом семейного счастья. Иначе, как я искренне верила, он в любой момент может уйти, бросить меня и семью ради той, которая не будет против секса. Этот страх, эта уверенность в том, что без секса мужу обходиться совсем нельзя, приводили иногда к совершенно диким последствиям. 

Мысль в сторону №2. Мой первый ребенок оказался довольно крупным, а раскрытие было недостаточно сильным, и в итоге, как это называют врачи, я «порвалась». «Порваться» — это значит, что при родах была нарушена целостность тканей либо влагалища, либо в самых худших случаях – матки. Порваться –  значит сразу после родов тебя зашивают, наживую, потому что, по сути, после всех этих родов, какие-то несколько стежков –  это для тебя мелочь. Не мелочь это уже, когда ты отходишь от родов. Когда швы заживают, и ты не можешь присесть, рекомендуется либо ходить, либо лежать. И ты не прочь полежать, все-таки организм пережил такой стресс, но твой ребенок не в курсе твоих проблем. Он хочет есть, он хочет покакать, он хочет в конце концов просто побыть на твоих ручках. Когда после ухода из твоего организма ребенка, органы еще какое-то время не возвращаются на место, и твой кишечник не может функционировать нормально. И поэтому тебя мучают запоры, а если потужиться – свежезашитые раны. После нескольких недель страданий нет никакого желания заниматься сексом, а мысль о том, что мужу это необходимо, что это его очень важная физиологическая потребность, не отпускает. Хотя муж терпеливо ждал, пока я буду готова, мне в голову пришла гениальная идея. Я предложила ему найти кого-то на стороне. Только для секса. Потому что пока я не могу (и я понятия не имела, сколько времени это «пока» продлится). Возможность измена для меня в тот момент не значила ничего по сравнению с надеждой на то, что это спасет наш брак (а я очень боялась, что отсутствие секса его неизбежно развалит).

Рожать рано – не самое продуманное решение по многим причинам. Одна из них – мы с мужем просто не успели насладиться друг другом. Никто никогда не говорил мне, что одно дело начать заниматься сексом, а совсем другое – научиться получать от него наслаждение. До моего мужа у меня не было практически никакого сексуального опыта. Максимум, до которого я могла позволить парням доходить, это дотрагиваться до груди и ягодиц. Сама в ответ ощупывала пальцами очертания отвердевшего члена, и это было довольно впечатляющим ощущением. Хотя я с трудом могла представить, как все-таки люди умудряются впихнуть его в себя. Как вы понимаете, как люди умудряются выпихивать из себя детей, я вообще не думала. Муж был моим первым, хотя я точно помню, что кровь у меня при этом не пошла. Он занервничал, да и я слышала, что при первом сексе рвется девственная плева, и все ожидают крови. Но я совершенно точно знала, что во мне до моего мужа никто не был. Даже тампоны мама мне не разрешала покупать, на всякий случай. Но это меня не спасло. Муж даже временно приостановил нашу первую брачную ночь, которую мы до поездки в Турцию провели у его родителей. Сел на кровать и внимательно посмотрел на меня. Я была немного напугана, потому что буквально несколько минут назад он шептал мне на ухо, как он меня любит и как он рад, наконец-то «заняться этим», и вот он внезапно вытащил из меня свой член и задумчиво молчал. Сама я не понимала, насколько мне понравилось первое вторжение. Чувство было такое, как будто мне немного потерли внизу наждачкой, и ничего близкого к удовольствию, ради которого люди это делают, я не почувствовала. 

– Что случилось, малыш? – спросила мужа я (почему-то эти детали вдруг всплыли в памяти очень четко). А он ответил:

– Странно, что крови нет. 

И замолчал. В голове его вертелись мысли, которые мне были недоступны, и только через много лет я поняла, ЧТО он думал тогда.

– Я все равно люблю тебя, –  через минут пятнадцать сказал он и продолжил начатое. Наждачкой мне прошлись еще раз тридцать, а потом он кончил, наполнив меня тем, что возможно и стало нашим первым ребенком. 

Тогда я не поняла, что значило его «Я все равно люблю тебя», но позже я осознала, он решил, что до него у меня был кто-то другой. Он решил, что я врала ему, что я девственница, и что несмотря ни на что, он ВСЕ РАВНО ЛЮБИТ МЕНЯ. Мой муж простил меня за то, чего я не делала.

В общем, секс – это гораздо больше, чем просто физиология. Это очень много нюансов, много чувств, много мыслей до, во время и после. По крайней мере так всегда было для меня. Даже само по себе сексуальное желание не могло возникнуть на ровном месте. Предварительные ласки – это не полчаса пыхтения над женщиной в попытках «завести» ее, это не выкручивание сосков, не жаркое дыхание над ухом, и даже не кунилингус, как многие думают и искренне верят, что это верный способ получить желаемое. Предварительные ласки – это забота, это желание разделять с женщиной не только секс, но и все другие стороны ее жизни, это интерес к ней не только как к функции, то есть как к жене или матери, а как к человеку. Даже если вы устроите идеальный день, начиная с утра, скажем, как это часто бывает 8 марта, но все остальное время вы относитесь к женщине с пренебрежением, то секс вам, конечно, скорее всего перепадет. Но очень маловероятно, вы когда-либо увидите свою женщину в искреннем, самом реальном сексуальном раже…

***

Его пальцы… его длинные тонкие пальцы, как у мойщицы пробирок… (откуда-то я взяла этот образ, но я не помню, откуда, но он идеально описывает его тонкие длинные пальцы, на которые я не могу прекратить смотреть). Он играет на гитаре мелодию Тони Брэкстон, и я впервые в жизни понимаю, что значит, когда ты хочешь кого-то только из-за их рук. В любовных романах часто описывают эти сильные руки, в которых так хочется оказаться, и обычно там что-то про вены. Вен у него на руках я не вижу, но я вижу, как он закатал рукава олимпийки (чтоо??) и изящно перебирает пальцами гитарные струны, и от этого мне становится жарко. Никого рядом с ним нет, но я слышу, как Тони Брэкстон подпевает своим голосом про испанскую гитару, и как она мечтает, чтобы он увидел, что она здесь. Его волосы, чуть длиннее стандартного, немного нависают над его лицом, затеняя его. Я даже не уверена, что это он, ведь я видела его только раз, но мое тело… от одного предположения, что это он, сердце зашлось, по спине прошелся холодок, и внизу мгновенно стало влажно. 

Я пытаюсь понять, где я нахожусь и почему он играет на гитаре, но нет никаких догадок. Вокруг вроде бы кто-то есть, я слышу какой-то негромкий гул разговоров. Я вижу свет на сцене, где он сидит и играет на гитаре. Судя по всему, это не школа, и сына рядом со мной нет… Как будто почувствовав мой взгляд, он поднимает голову, и я хочу отвернуться, сделать вид, что не пялилась на него все это время. НО НЕ МОГУ. А он… смотрит мне прямо в глаза, он узнает меня, коротко улыбается и начинает наигрывать новую мелодию. Короткие аккорды, другая скорость, мелодия не такая известная, но я мгновенно узнаю ее. «Спутники». Она называется «Спутники», и теперь уже мужской голос начал напевать. А он продолжает смотреть на меня, хотя я понимаю, что я в толпе и темноте, и он физически не может видеть меня со сцены. Но я уверена, что он видит и так же, как и я, не может оторваться. Я чувствую, что мои соски напряглись, как будто стало очень холодно, и я очень порадовалась, что несмотря на маленькую грудь, ношу бюстгалтер. В какой-то момент он начинает подпевать невидимому певцу, и это становится слишком.

Я просыпаюсь от того, что внизу живота заныло, как от месячных. В потемках я проверяю календарь, до них еще полмесяца, а это скорее всего овуляция. Что именно мне снилось, я помнила с трудом, но какое-то очень теплое щемящее чувство осталось. Оно было настолько сильным, что до слез хотелось вернуться обратно в сон и остаться жить в нем. Почему мне приснился учитель сына по робототехнике, я постаралась не думать, ведь во время овуляции всякое бывает. Но что-то мне все равно не давало покоя. После встречи с ним прошло дней десять, и я пересеклась как минимум с десятком других мужчин, разной степени привлекательности и ухоженности, возраста и комплекции, я уже не говорю о своем муже, которого я вижу каждый день, но никто не вызвал во мне такой же реакции, как учитель моего сына по робототехнике. А теперь он еще и приснился мне. С этим надо что-то делать. Выяснить, может, это случилось однажды и даже не повторится, а уже нервничать начала, как будто изменяю мужу. В следующий раз отведу сына сама и проверю, кажется мне или надо переживать.

***

В этот раз я приготовилась. В этот раз я знала, что увижу его. В этот раз я точно понимала, что именно может вызвать мою реакцию, поэтому стиснув зубы, я старалась думать о других вещах. О ВАЖНЫХ вещах. О том, что старший скоро поедет на турнир по шахматам, а дочке нужно купить новый костюм для нового конкурса по гимнастике. О том, что через пару дней в банк обещал зайти еще один крупный клиент – президент строительной фирмы – и нужно будет подготовить около двадцати миллионов тенге. Я думала о том, что я взрослая, очень взрослая состоявшаяся женщина. Что у меня есть взрослый состоявшийся муж. И я держу за руку самое недавнее доказательство того, что между нами есть секс. Я намеренно не присела на стул, чтобы быть во всеоружии, когда увижу его, и не поддаться нелепым подростковым ощущениям. Но само ожидание встречи уже делало со мной что-то странное. Я нервничала. Я тихонько дрожала. Я чувствовала смесь тревоги и радостного волнения от того, что увижу его. «ЭТО УЧИТЕЛЬ ТВОЕГО СЫНА!» –  отчитывала сама себя я, но это отрезвляло меня всего на несколько секунд, и потом руки опять начинали дрожать, а в животе заводить хоровод ледяные бабочки. Когда он вышел, я поняла, что подготовиться к этому было нельзя. Он коротко посмотрел на меня, кивнул и поздоровался. Улыбнулся сыну и, похлопав по спине, направил в кабинет. Я, казалось, стояла, как истукан, и натянуто улыбалась, стараясь не шевелиться и не выдать своей ненормальной реакции. А внутри я молча, но очень активно паниковала. Если бы Пиксар рисовали эмоции внутри меня, то за пультом управления, очевидно, стояли бы Возбуждение и Страсть, а все остальные эмоции беспорядочно бегали бы в попытках придумать что-то, чтобы вернуть мозгу Рассудительность. Я стояла, как глупая малолетка, которая впервые в жизни влюбилась, и более того – я чувствовала себя так. Но, боже мой, это стоило того, ведь напоследок он повернулся и снова посмотрел на меня.

Продолжение следует.