Не могу отвергать того факта, что моё юное сердце время от времени хотело влюбиться. Наверное, так я пыталась избежать реальности. Что может быть прекраснее чувства влюблённости в того самого человека?
Однажды я встретила его.
В тот день на остановке было необычно людно. Кроме меня, там стоял ещё человек. Подходя небольшим шагом, я могла разглядывать все больше деталей. Хоть он и стоял ко мне спиной, я подумала, что он мог бы мне понравиться. Остановившись возле стенда с расписанием, я не могла не поддаться любопытству случайно взглянуть на него.
Рискнув все-таки это сделать, я впервые увидела его лицо, точнее профиль. Я не могу передать, что именно меня в нем зацепило. Он был худощав, намного выше меня. Если бы я стояла возле него, наверняка перестала бы сутулиться, чтобы казаться ниже.
А как красивы были волосы! Черные, волнистые. И казалось, что он уже давно не подстригался. Он показался мне интересным. Я так и продолжала бы поглядывать на него, подмечая новые моменты. Но приехал автобус. Я зашла, а он стоял на месте. Водитель думал, что он войдёт. Когда стало понятно, что он не собирается этого делать, двери закрылись. Я была немного удивлена. Это единственный автобус, который там проезжал, и следующий должен был быть только через полчаса. Я это хорошо помню, потому что была суббота. В выходные автобусы ходят реже.
Каждый следующий день после этой встречи проходил в надежде, что я ещё раз его увижу. Прошло две недели, волнительное ожидание сменилось досадным разочарованием. Остановка всё так же оставалась безлюдной. В его образе сошлось всё то, что так хотелось видеть не только в мечтах. И мысль, что это ощущение больше никогда не повторится, заставила меня снова сделать пару шагов назад, в свою беспокойную реальность.
***
В день нашего знакомства я была на экскурсии в Соборе Святого Вита. Наш профессор по архитектуре провёл нас в место, куда не могут попасть обычные люди. В готических храмах есть место, которое называется трифорий. Это очень узкий коридор на втором этаже, в котором по ширине помещается только один человек. А выше идут уже витражи. Вид на них в солнечных лучах – самое красивое, что я когда-либо видела.
Невероятные цвета переливались на стенах. Я подошла к одному из витражей настолько близко, насколько это было возможно. Ева протягивала яблоко Адаму. Было что-то притягательное в их безмолвном молчании, которое длится уже много веков. Настроение было в тот вечер волшебное. Лекция о средневековье меня не отпускала. Зацепилась мысль о том, сколько людей жило до нас и сколько живёт сейчас. Многих мы так и не узнаем. Но что заставляет тебя беспокоиться о человеке, которого ты никогда не знал?
Иногда, как оказалось, достаточно простого «Привет».
— Привет, — сказал он, когда я проходила мимо остановки к своему дому.
Для меня всё казалось максимально странным. И может, мой тон не был настолько же дружелюбным, как его, но моё приветствие прозвучало весьма холодно.
— Привет, — ответила я как-то протяжно.
Людей на улице не было. И на какое-то непродолжительное время нависла тишина. Я умоляла какую-нибудь машину проехать или какого-нибудь человека появиться, потому что ещё никогда так долго не держала зрительный контакт с кем-то.
И пока тишина окутывала пространство, я заметила на его худом лице небольшие мешки под глазами. А обворожительная улыбка не угасала ни на миг.
— Мы с тобой пару раз виделись здесь. — Он вытащил руки в чёрных перчатках из карманов пальто, став более свободным в движениях.
— Да, я помню.
Конечно, я помнила. Как я могла его забыть? Когда так долго желала его увидеть. И когда это случилось, не знала, что сказать.
— Я рад. Боялся, что ты меня забыла. Ты домой?
— Да, домой, — уже увереннее ответила я.
Ничего странней в жизни я не переживала. Но и ничего особенней ещё не чувствовала. Как и всё неизведанное, это привлекало.
— Хорошо, — произнёс он.
— Ну, я пойду тогда. — Я сделала шаг и двинулась в свою сторону. — Тогда увидимся ещё! — Он помахал рукой.
Конечно, он сказал, как его зовут, но каждый раз, когда я вспоминаю его имя, меня накрывают непонятные эмоции. Поэтому для своего же комфорта я просто буду называть его Крафтом. Как окончание его фамилии.
***
Жизнь чувствуется иначе, когда появляется тот самый человек. Ранние подъёмы уже не казались настолько мучительными, а мысли, что нужно как-нибудь пережить этот день, потихоньку исчезали. Наконец-то в моей жизни появилось что-то, что могло принести радость.
Я вышла в очередное холодное утро с надеждой, что он ждёт меня на остановке. Город погрузился в туман, стрелка часов на моём запястье приближалась к семи.
И я почувствовала себя глупой. На что я надеялась? Что я смогу встретить его в такую рань здесь? И снова чувство одиночества настигло меня. Я погрузилась в свои мысли, застыв в одной позе и смотря себе под ноги.
Еле заметный скрип заставил меня поднять голову к источнику звука. Через дымчатый туман проглядывался силуэт на том самом балконе дома через дорогу, который когда-то завладел моим вниманием. Силуэт помахал мне, но я всё так же не могла разглядеть его. Вдруг он исчез.
Мысли утихли. Снова шум, но на этот раз — открывающийся двери того же дома. Парень в чёрных перчатках перебежал дорогу.
— Доброе утро! — Он подошёл ко мне.
— Доброе. — Мой голос был ещё сонным.
— Хорошо, что мы встретились. В такой туман ждать автобус особенно тоскливо, — говорил он, пока машинально поправлял перчатки.
Мне казалось, я ещё не до конца проснулась. Избегая его взгляда, я пыталась собраться с силами спросить у него хоть что-то.
— Ты живёшь в этом доме? — Я всё-таки решилась.
— Да, уже как год, — он сделал небольшую паузу. — Ты, кажется, тоже неподалёку? — По его голосу можно было понять, что он пытался быть обходительным.
— А я здесь, прямо по дороге, в том здании. — Я указала пальцем на здание, которое было почти скрыто от наших взглядов.
— Совсем близко к друг другу.
Я всё ещё не могла поверить, что говорю с ним. Думалось, он вот-вот растворится в этом тумане.
— Ты, наверное, в университет собираешься? — спросил он, напоминая мне, что стоит здесь и это всё не сон.
— Да, а ты?
— На работу. К счастью, получил диплом пару лет назад. В большинстве работаю из дома переводчиком. Сегодня вот нужно в офис.
— Сложная работа, наверное? — поинтересовалась я.
— Не совсем. Этот город — мой второй дом. Переехал сюда очень давно. Язык выучил постепенно, — улыбался он.
У него была настолько лучезарная улыбка, что мне казалось, он озаряет всё вокруг. Вспоминая даже сейчас, я ощущаю это тепло, которое исходило от него. Временами бывает, я сама улыбаюсь от мыслей об этих первых встречах. Но за свой акцент во время общения на английском всё же некий стыд испытываю до сих пор.
— Ты на зелёную ветку? — спросил он.
— С жёлтой пересаживаюсь на зелёную.
— Отлично! Скрасим это бледное утро хотя бы компанией друг друга. Ты ведь не против?
Конечно, я была не против.
***
Пока с золотистых деревьев медленно опадали листья, он с теплом рассказывал, как отдыхал в небольшой деревушке у своего дедушки:
— Я ездил туда почти каждое лето до определённого возраста. У него была небольшая ферма. Помню, каждый день ловил утят: они выбегали через какую-то дырку в заборе, а я бегал за ними. Было весело!
Мы внимательно слушали друг друга, не обращая внимания на посторонние звуки, медленным шагом обходя маленький парк недалеко от Малостранской площади.
— А у меня был кот раньше. Мне его подарила на день рождения тётя. Даже не знаю, сколько мне исполнялось тогда, но помню, как сильно его любила.
— Я никогда не заведу себе питомца, — вдруг заявил он.
— Почему? — Листья под нашими ногами шуршали, а я ждала ответа.
— Они ведь уходят. Я не хочу это переживать.
— Все мы уходим. Но разве те эмоции и чувства, которые ты испытываешь за это время, того не стоят?
— В конце концов всё это забывается. Остаётся лишь чувство потери.
Я замолчала, не зная, что на это ответить.
— Почему молчишь? — вдруг спросил он.
— У тебя уже был любимый питомец, да?
Он опустил голову и смотрел себе под ноги, словно считал каждый шаг.
— Лимон. Маленький попугайчик светло-голубого окраса.
— Почему Лимон? — мне было интересно.
— Мне казалось, что такому небесному оттенку подойдёт какой-нибудь лимонный: я хотел завести ему подружку с таким окрасом.
— А что дальше?
— А дальше он умер, так и не дождавшись её. Я просил у родителей завести ему подругу. Но не получилось. Не знаю почему. Помню только, что мне было очень плохо. Тогда я и решил, что больше не хочу испытывать такие эмоции.
После его слов на меня нахлынула грусть. Солнце зашло за тучи, поднялся небольшой ветер. Мы ещё много о чём говорили в тот день. В точности и не вспомнишь. Во время наших прогулок, казалось, сама Прага хотела удлинить наш день. Уехавший под носом трамвай или случайная толпа, потоком уносившая нас на какую-нибудь ярмарку, — всё это заставляло нас сблизиться.
***
Однажды мы сидели на заполненных людьми ступеньках Рудольфинума и кушали вок, купленный на Вацлавской площади. Звук проезжающих трамваев до сих пор иногда проносится в моих мыслях точно так же, как и его смех.
— Я не очень люблю тофу. Зря взял, — говорил он, пока ел.
— А я всегда беру одно и то же — удон с курицей и паприкой.
— Каждый раз одно и то же?
— Да.
— Тебе не надоедает? В смысле я бы не смог, наверное, так, — усмехнулся он.
— Не знаю. Я не люблю экспериментировать, — сказала я, пытаясь равномерно распределить курицу с лапшой, чтобы мяса хватило до конца.
— Куда дальше пойдём? — спросил он, вырвав меня из этого увлекательного процесса. Каждый раз этот вопрос вселял приятное чувство, что я проведу с ним ещё немного времени.
— Летенский парк? Оттуда открывается красивый вид на город, а через пару часов уже будет закат.
— Да. Я давно там не был, — согласился Крафт.
Мы ели некоторое время, молча наблюдая за людьми. Все куда-то спешили. Вдруг я взглянула на него, он, немного прищурившись, рассматривал что-то и вдруг засмеялся.
— Смотри!
Я обернулась в поисках причины его смеха.
— Вот, вот! Ребёнок с коляски упал.
Малыш около четырёх лет скатился вниз с коляски и застыл в смешной позе. Как бы я ни пыталась не засмеяться, небольшая улыбка всё-таки появилась на лице.
— Не смешно ведь! — Я отвернулась.
— Нет, он просто так смешно медленно скатывался, так ещё и с бананом в руке! — всё ещё широко улыбаясь, проговаривал он. — У тебя есть братья, сёстры? — неожиданно спросил он.
— Нет. Я единственная в семье. Но всегда хотела старшего брата. Это, наверное, приятно, когда тебя защищают и заботятся… — Я на секунду погрузилась в свои мысли.
— А у тебя?
— У меня два младших брата. Они близнецы.
— Для меня это всегда было удивительным! Вы, наверное, очень близки?
Пластмассовой вилкой Крафт пытался убрать тофу из своей лапши и резко остановился.
— Я редко с ними общаюсь. У них своя жизнь. У меня своя. Не знаю почему, но из-за этого мне кажется, что я плохой старший брат. Ведь видимся мы только на праздниках. Может, я должен проявлять инициативу? Не знаю, — прервался он на пару секунд, снова взглянув на тофу. — Но общаемся мы очень редко.
— Напиши им. Иногда самому сделать шаг не так трудно. Мне кажется, им будет приятно.
— Хорошо, постараюсь, — уже более тихим голосом ответил он.
Через двадцать минут мы уже шли по Чехову мосту.
— Нам надо летом прокатиться по реке, — предложил он.
Мы остановились посередине моста, рассматривая людей на небольшой проплывающей мимо лодке.
— Как потеплеет, пустят ещё большие с открытой палубой.
— Я всегда хотела покататься. Мне кажется, с реки город будет выглядеть совсем иначе.
— Так оно и есть, — ответил он.
Мы поднялись по длинной лестнице в парк. Начало темнеть, и людей становилось всё больше. Кто-то сидел на ступеньках, кто-то — на скамейках. В руках обязательно какой-нибудь напиток. Рядом катались скейтбордисты. Смех людей отвлекал, а мы искали подходящее место, чтобы присесть.
Дошли мы до какой-то детской площадки и решили остановиться там.
— Давай покачаемся на качели, — предложила я.
И вот мы уже сидели на качели в тёмном парке, освещённом тусклыми фонарями, далеко от всего этого шума.
— Знаешь, из всех моих знакомых с тобой мне спокойнее всего.
Было неожиданно услышать от него эти слова. Меня всё не покидало чувство после того вечера, что он долго скрывал от меня свои истинные мысли.
— Почему? — спросила я, пытаясь игнорировать скрежет качели.
— С некоторыми просто так не посидишь.
Я почувствовала в тот момент, что могу ему довериться по-настоящему.
— Я впервые за долгое время чувствую себя спокойнее. С тобой я отвлекаюсь, — призналась я.
Он резко встал с качели и присел напротив меня, пока я покачивалась в разные стороны. Он положил руки на мои колени и улыбнулся.
— Я очень рад, что со мной ты чувствуешь себя лучше. Это взаимно. Может, в этот момент я так привязалась к нему. В тот вечер я призналась себе, что он для меня уже больше, чем просто друг.
***
У меня было любимое место, в которое я приходила, когда было грустно. Я нашла его в первый год пребывания в Праге, когда ещё училась на подготовительных курсах.
За фасадами зданий, в глубине домов, скрывается множество красивых садов. Казалось бы, ты входишь в с виду обычную небольшую дверь, а выходишь в сад, который на пару ярусов возвышается над тобой. Это был Вртбовский сад с барочными скульптурами и красиво подстриженными кустами. Но самая интересная часть — небольшой балкончик со скамейкой, вид которого выходил на центр города. Это место было таким обособленным, закрытым от взоров многих людей. Часто сад выглядел ещё более умиротворенным, когда Прагу накрывал туман, и тучи перекрывали всё небо, не давая пробиться ни одному лучу солнца.
Однажды мы посетили его. Поднявшись на тот балкон, мы узрели вид на красные крыши Праги. Всё заиграло новыми красками, когда он, рассматривая город, подошёл и… обнял меня.
Меня будто никогда ничто не тревожило. Словно тот запутанный клубок нитей, в который превратился мой разум, в одночасье распутался.
— Здесь прохладно, сегодня такой ветер. — Он прижимал меня к своей груди.
Мне не было холодно, но я не собиралась освобождаться от объятий. Я надеюсь, что он не почувствовал тогда, как сильно билось моё сердце. Я так хотела, чтобы это не заканчивалось!
— Здесь и вправду красиво, давай приходить сюда почаще, — предложил он.
— Был бы ещё бесплатный вход! — пожаловалась я.
— У тебя хотя бы есть студенческая скидка! — посмеялся он.
Наверное, тот момент — самое ценное воспоминание о нём. И то место до сих пор скрывается от взглядов многих людей.
После я перестала посещать сад. Пусть даже и бывало невыносимо тоскливо. Он стал вызывать во мне ещё больше грусти, чем обычно.
Теперь в нём поселился фантом тех воспоминаний, от которых я до сих пор безуспешно пытаюсь скрыться.
— Знаешь, куда нам ещё стоит сходить? — спросил он, отпустив меня.
— Куда?
— Как бы это банально ни звучало. Нам нужно посетить Карлов мост в пять утра. Возможно, в четыре.
— Чтобы избежать людей?
— Да, — ответил он довольным тоном.
Мы пробыли в этом саду достаточно долго. Разговаривая, читая книги, слушая музыку, скрываясь от всех людей мира.
***
— Что за красавица здесь стоит?
Ровно в семь утра мы уже стояли на нашей остановке. Зимняя сессия приближалась, а походы в библиотеку участились.
— Этой красавице, — показала я жестами кавычки, — нужно успеть на консультацию, потом учить латинский язык в библиотеке. Знаешь, как это тяжело? А сил совсем нет.
Утро было солнечным, но холодным. Моё тело не могло расслабиться. Но Крафту словно было всё равно. Он все ещё не носил шапку, хоть на дворе и стоял ноябрь. Но перчатки он не забывал надевать никогда.
— Я могу поехать с тобой. Моральная поддержка, так скажем.
— А как же твоя работа?
— Отпрошусь.
— Если тебе не в тягость, то хорошо, — согласилась я.
День шёл как нельзя лучше. Мы подходили уже к университету, как неожиданно он спросил:
— Почему ты не соберёшь волосы? На улице ветрено сегодня. — И подправил мои запутанные пряди.
— Не хочу, — резко ответила я, забирая их из его рук.
— Что-то не так?
— Нет. Просто я не люблю собирать их.
— Почему?
Было сложно признаться ему, что я очень стеснялась своего лица. И единственным способом, которым его можно было скрыть, — это распустить волосы.
— Мне не нравится, как я смотрюсь с собранными.
— Тебе это очень идёт, — он звучал очень убедительно.
— С чего взял? Ты ведь никогда не видел меня с такой причёской.
Он улыбнулся и с подозрительным выражением лица ответил:
— Интуиция. У тебя есть резинка?
—Да, а что? — спросила я, снимая старую чёрную резинку с запястья, которой пользовалась только дома.
Он взял её и подошёл сзади, чтобы сделать высокий хвост. От неожиданности я не смогла ничего сказать.
— Тебе очень идёт. Не стесняйся.
В университете я быстро забежала в туалет, к зеркалу. Только хотела распустить волосы, как резко остановилась. «Так правда удобнее», — подумала я и решила оставить всё как есть.
Через час уже в переполненной студентами библиотеке мы сидели за большим белым столом. Бетонные стены, приглушённый звук печатающего принтера. Где-то в углу большого помещения в маленькой комнатке стояли автоматы с напитками и едой, где Крафт пропал на добрые тридцать минут. Это была уже другая библиотека — NTK, куда я приходила очень редко из-за этих бетонных стен. В ней мне становилось особенно неуютно.
— Кофе? — он подошёл, будто и не пропадал.
— Я не люблю кофе.
— Блин! — Он сел, поставив стаканчики на стол. — Слушай, тебе завтра надо куда-то?
— Нет. Завтра свободный день. Позанимаюсь дома, наверное.
— Отлично, — ответил он.
Почти всё оставшееся время в библиотеке мы молчали. Возвращались домой уже затемно.
Уснула я в ту ночь поздно. И долго поспать мне не удалось. Примерно в четыре утра звонок мобильного вырвал меня из ещё неглубокого сна. Голос из телефона приказал быстро выходить. Я сбросила его и через пару минут, проснувшись до конца, обдумала его и не поняла, зачем Крафт просит это.
— Ты серьёзно сейчас? — спросила я перезвонив.
— Давай быстрее. Тут проп…д-дает свя-язь! — На другом конце зарябили наигранные помехи.
Я собралась так быстро, как могла, и выбежала на улицу. Меня охватило странное чувство, словно я оказалась в каком-то нуарном кино. Всё было серым и блёклым, казалось, что на город наложили чёрно-белый фильтр. «Зачем я вышла?! — в голове уже появились сомнения. — В такой час на улице быть небезопасно, и… стоит ли мне ему доверять?»
— Такси уже здесь. Залезай, — улыбался он.
— Мы куда?
— Избегать людей.
Мы ехали на Карлов мост. Ближе к пяти мы были на месте. Город постепенно приобретал краски, а кругом никого. Фонари ещё горели. Свежий, холодный воздух вырывал из сонного состояния.
— Здесь и правда никого нет… — произнесла я тихо.
Я остановилась посередине моста на пару минут, пытаясь запомнить этот момент. Момент, когда ты один в целом городе.
Мы прошлись по пустому мосту дважды. Постояли перед каждой скульптурой по минуте или даже две, я пыталась вспомнить историю и название каждого, кто величественно застыл в тихой вечности.
Я даже втайне загадала желание, словно впервые ступила на этот мост. Утро догоняло нас. Усталости словно и не бывало.
— Спасибо. Я, наверное, сама бы ни за что на это не пошла.
Мы уже шагали по набережной. Он — в поисках утреннего кофе, а я — чёрного чая.
— И я, наверное, тоже. Искал просто жертву, кого бы мог вытащить из дома в такой час, — посмеялся он. На улицах уже появлялись признаки жизни. Мимо проезжали трамваи, из домов выходили люди. Мы нашли небольшое кафе Grom прямо на набережной с прекрасным видом на реку. Оно только открывалось. Сели за небольшой столик. На меня резко нахлынула усталость, и дальше всё было как во сне.
***
С наступлением зимы те красочные улицы Праги в одночасье мрачнели. Солнце могло неделями не появляться. Жизнь ставилась на паузу.
Покрывало, которым я заправляла кровать, завалялось где-то в углу комнаты на целую неделю, небольшая раковина заполнилась грязной посудой. А я то сидела за рабочим столом, то лежала часами на не очень мягком матрасе, просматривая разные фильмы. Выдалась неделя без лекций, и на небольшое время я погрузилась, так же, как и Прага, в свои самые мрачные мысли. Я считала дни до конца зимнего семестра, предстоящие экзамены заставляли меня ещё больше закутываться в одеяло. Я то успокаивала себя, то снова впадала в беспокойство.
Ездить в магазин тоже стало тяжко. Каждый раз, выходя из дома, я молилась, чтобы не встретить его. Чувство тревоги настолько поглотило меня, что даже его общество вряд ли могло меня успокоить. Хаос мельтешащих негативных эмоций отбил у меня всё желание с кем-либо контактировать.
Тем временем приближались экзамены. В весьма уже потрёпанном блокноте я начертила таблицу. Слева — названия предметов, справа — даты экзаменов. Некая структуризация дарила мне хоть и маленькую, но каплю покоя.
Он часто писал, спрашивал, как дела с подготовкой. Хотел увидеться, но я отказывалась. «Не переживай сильно. Всё будет хорошо», — писал он.
Сессия длилась больше двух недель. Я, конечно, справилась со всем и вечером после последнего экзамена решила принять горячую ванну. Наконец-то я обрела тот душевный покой, которого так не хватало.
Зайдя в ванную комнату и полностью раздевшись, я посмотрела на своё отражение в зеркале. Веки утяжелились, кожа лица ухудшилась, появилось столько покраснений! А взгляд не выражал никаких эмоций. Я просто устала.
В ту секунду, когда я сделала шаг назад от зеркала, резкая боль пронзила всё моё тело, и я тут же упала на холодный кафель. Такой боли я никогда не испытывала. Где-то пару минут я не могла шевельнуться. Пронзающая боль не давала собраться с мыслями. И так я пролежала десять минут. Первые движения вызывали страх, что боль вернётся. Я медленно ползла к своей кровати. И, собравшись с последними силами, смогла забраться на неё и укрыться пледом.
Слёзы медленно скатывались из уголков глаз к шее. Я была совсем одна. Вызывать скорую не хотела, ведь пришлось бы звонить и объяснять им, что случилось. А я так не хотела всей этой возни.
Где-то слева от себя под пледом я нащупала телефон, и единственным человеком, которому я решила позвонить, был он.
Я попросила его прийти. Он по моему голосу понял, что что-то не так. Он тогда впервые побывал у меня в студии.
Укутавшись в плед, я медленно подошла к двери. Он с испуганным видом быстро подхватил меня на руки.
— Что случилось?
Я медленно вздохнула, чтобы дать внятный ответ.
— По телу прошлась какая-то боль. Я упала.
— Это всё из-за стресса! — с неким упрёком произнёс он. — Я же говорил!
Неужели все эти экзамены важнее твоего здоровья?
— Но мне нужно было сдать их. Как иначе? Если провалю, то выгонят из университета, и я вернусь назад. Это так стыдно.
— Я же вижу, как ты стараешься. Ты бы справилась в любом случае. Это не так страшно, поверь. Нам всегда кажется то, чего на самого деле нет. Всё в этой жизни намного легче. Намного. Поверь мне.
Возможно, он был прав. Нет. Он был определённо прав. С годами я научилась относиться ко всему легче. Чем больше проходила через большие этапы в своей жизни, тем больше осознавала, что жизнь, на самом деле, не так сложна.
Он выключил свет везде, не тронул только лампу, стоявшую на рабочем столе. Я не замечала, как проваливалась в сон, и лишь отрывками слышала его разговор с кем-то.
Наутро я проснулась от звука шипящего масла на сковороде. Он стоял перед плитой и что-то готовил. Всё вокруг как-то изменилось, стало намного собранней. Он сложил разбросанные вещи, помыл посуду, прибрался на моём столе. На секунду мне стало неловко от того, в каком бардаке я жила последние недели.
— Как чувствуешь себя? — подойдя к кровати, спросил он.
— Ужасно.
Я пыталась скрыть своё опухшее лицо.
— Ещё болит? — Он присел.
— Нет, ужасно чувствую себя из-за того, что ты увидел, как я живу.
— А как ты живёшь? Я лишь прибрался немного. Видела бы ты мою квартиру, когда я сдавал сессию! У тебя ещё всё аккуратно. — Он улыбнулся и продолжил: — Я позвонил одному врачу, сказал про твоё состояние и с утра сбегал к нему за рецептом, а потом в аптеку. Это явно из-за стресса, но тебе бы лучше провериться.
— Ты правда это сделал?
— Да, а что?
— Не знаю, это очень мило с твоей стороны…
— Ох, чёрт!
Резко встав, он подбежал к плите. Было необычно чувствовать, что за тобой кто-то ухаживает. К этому так быстро не привыкаешь, и всё то время, что он посвятил мне, я чувствовала себя особенной.
Пока он накрывал на стол, я оделась.
— Ты должна отдохнуть. Я вечером, может быть, зайду, много дел сегодня, — известил он.
— Конечно.
Мы вместе убрали со стола. Он оделся и подошёл к двери. Я так хотела остановить его и сказать… много чего. Но вместо этого бросила только:
— Спасибо.
— Всегда рад быть полезным. — Он подмигнул и вышел.
***
Когда мы увиделись снова, он вёл себя не так, как обычно: стал сдержаннее, меньше смотрел в глаза, расстояние между нами увеличилось. Он шёл куда-то вперёд, а я — за ним. Это утомляло. И не приносило той радости, что была вначале.
— Всё нормально? Ты кажешься немного отстранённым, — я попыталась высказать это с каким-то оптимизмом.
— Просто немного устал. В последнее время будто в каком-то тупике. Он замедлил шаг и, поравнявшись со мной, спросил:
— Что ты думаешь делать после окончания университета? Останешься в Праге или уедешь?
Я избегала этого вопроса, и неважно, от кого я его слышала. Не знаю почему, но даже сама мысль об этом доставляла дискомфорт.
— Я не знаю. Думать об этом не могу.
— Почему?
— Потому что я не знаю. Я не уверена сейчас ни в чём. Где буду работать? Где жить? Я всегда буду здесь чужой. А знаешь, что самое интересное? Я даже дома не чувствую себя в своей тарелке. Я всё время задаюсь вопросом: «Где мой дом?» Я нигде не чувствую себя комфортно. И поэтому не могу даже задумываться о будущем, пусть даже о не таком далёком.
Он остановился, к этому моменту мы дошли до парка в Карловом намести.
— Давай присядем сюда. — Он указал на скамейку напротив пустого фонтана. — Извини, если заставил почувствовать себя так. Я правда не хотел.
— Не извиняйся. Я просто надеюсь, что к моменту окончания университета я пойму, что делать дальше.
— Конечно, рано или поздно ты поймёшь.
— Иногда я хочу остаться, но потом думаю о том, что семья моя не одобрит этого. Они хотят, чтобы я вернулась. Но когда я приезжаю хоть и на пару месяцев, понимаю, что и там не могу остаться. Не знаю.
— Значит, не возвращайся.
— Легко сказать, — вздохнула я.
— Попробуй остаться. Может, этот город покажет себя с другой стороны, когда ты уже окончишь учёбу и начнёшь работать.
— Думаешь?
— Мне так кажется.
Уже вечерело, становилось холоднее. Неподалёку от нас девочка в красном берете кормила голубей. На меня нахлынула ностальгия, я вспомнила свою детскую фотографию, где сидела на скамейке в красном берете с соком в руках и улыбалась. Хотелось тогда, сидя на скамейке с ним, так же улыбаться и ни о чём не волноваться.
— Ты не собираешься уезжать из Праги? — спросила я.
— Пару лет назад, когда я окончил университет, хотел вернуться. Но я так привык к этому городу, что решил остаться на какое-то время. Но всё чаще возникают мысли, что нужно всё-таки уехать. Мне кажется, я словно застыл. Ничего в жизни не меняется. Прага стала слишком монотонной для меня, — говорил он, рассматривая пустой фонтан.
Я посмотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Когда он посмотрел на меня, я поняла, что многого о нём не знаю и, наверное, не узнаю никогда.
Медленным ходом мы возвращались в свой район. Сначала сели на трамвай, потом на метро и уже на автобус, который довёз нас до остановки, где мы впервые встретились.
Я чувствовала опустошённость, которую никак не могла объяснить. Всё, что я тогда понимала, — это что не хотела с ним расставаться вот так просто.
— Какой-то грустный вечер получился, — сказала я.
— Хэй! — Он подошёл ближе, чтобы обнять меня. — Ты чего? Почему это грустный? Это всё холод, точно холод! Вот завтра выйдет солнце и сразу всё станет лучше. — Он улыбнулся впервые за долгое время.
— Давай, иди домой. Уже поздно.
— До встречи.
— До встречи, — попрощался он.
***
На дворе стоял февраль. Мы перестали видеться, хоть и жили рядом. Общение ограничивалось короткими переписками.
В тот день хлопьями падал снег, который густо окутывал город в белое покрывало. Мрачная Прага вдруг превратилась в сказочный город, отчего у меня, несмотря даже на раннее утро, появились мысли, что всё не так уж и плохо. Я сделала пару фотографий снежных холмов и направилась на свою остановку. Его балкон был пуст как никогда. Горшки с цветами опустели, к снегу никто не притрагивался.
Автобус задерживался. Я простояла на десять минут дольше обычного, надеясь в глубине души его увидеть, надеясь, что он выйдет. Я не понимала, почему мы так резко перестали общаться. Мне казалось, у нас всё было хорошо… И от этого недопонимания где-то внутри разрасталось неприятное чувство потери.
Вдруг в кармане куртки я почувствовала вибрацию. «Рассылка от очередного магазина», — подумала я, но, разблокировав телефон, увидела его имя.
«Не хочешь сегодня встретиться?»
Хлопья снега таяли на экране телефона, и я с трудом ответила:
«Конечно».
«Встретимся в том кафе на набережной. Помнишь, мы там были? В 15:00 удобно?»
«Да, хорошо».
Я быстро спрятала руки в карман и улыбнулась.
День в университете тянулся так медленно, как попытки ленивца перейти широкую трассу. На всех лекциях я смотрела в окно, пропуская мимо ушей информацию, которая понадобилась бы на экзаменах. Досиживая последние минуты последней лекции, я как никогда раньше была на старте. Дорога к назначенному месту заняла у меня минут двадцать. Я пришла первая. Устроившись за столиком внутри, почувствовала разыгравшееся волнение.
— Красавица!
— Я услышала знакомый голос за спиной.
— Привет!
— Я встала и обняла его.
— Ну как ты? Как твои дела?
Он был в приподнятом настроении.
— Всё хорошо. У тебя?
— Неплохо, — говорил он, снимая шапку.
Волосы его помялись, но его это совсем не портило. Он подправил причёску и снова обратился ко мне:
— Давно не виделись.
— Да, три недели. Ты редко отвечал.
Его взгляд вдруг упал.
— Я уезжал. Навещал отца.
— Недавно вернулся?
— Да, пару дней назад.
Мы быстро сделали заказ и вернулись к нашему разговору.
— Я соскучилась по нашим прогулкам. Совсем перестала выходить.
— Почему? Это плохо, конечно, надо заставлять себя. Я же не буду всегда рядом.
Последние слова особенно задели меня. Казалось, уже не ухватиться за возможность стать для него кем-то больше, чем просто знакомой. Он заметно отдалялся.
— Да, понимаю, — ответила я после небольшой паузы.
Разговор наш не складывался. Большие паузы между фразами заставили нас недолго просидеть в кафе. Ягодный чай был допит, а шоколадный чизкейк съеден. В желудке появилась тяжесть, а настроение испортилось совсем.
— Смотрю, нам больше не о чем говорить. Можем здесь разойтись, — вдруг без раздумий сказала я.
— Я думал, мы поедем вместе…
— А какой толк?
— В смысле? — Он остановился посреди дороги.
— Я не знаю. Всё это кажется таким глупым. Мы попрощаемся, потом снова перестанем общаться на какое-то время. Я запуталась.
Взгляд его начал бегать. Я отошла с середины дороги ближе к перилам набережной. Вид открывался изумительный. Вдалеке виднелся Пражский Град. Собор Святого Вита возвышался над Прагой, и я вспомнила день экскурсии. Тот день, когда мы с ним познакомились. Удивительно, как жизнь, твой распорядок дня, твои мысли, твои чувства могут измениться за такое короткое время. На секунду меня посетила мысль, а в последующую затерялась в миллионах других. «А как будет через год? А через два? А через пять?»
— Мне кажется, тебе уже не хочется со мной видеться.
— С чего ты решила это? — Он подошёл ко мне.
Звуки проезжающих мимо машин ударяли прямо в голову.
— Можно спросить? — Я посмотрела на него. Улыбка его словно давно уже потерялась среди тех мыслей, что его тревожили. Уставшие глаза смотрели куда-то вперёд, и я продолжила: — Кто я для тебя?
— Ты мой друг. Разве нет? — Он взглянул на меня.
Этого было достаточно, чтобы очнуться. Я ничего не ответила и просто пошла вдоль набережной.
— Постой! — Он схватил меня за руку. — Ну что ты хотела услышать?
— Ничего. — Я пыталась сдержать слёзы, и, на удивление, мне это удавалось. Я вырвала свою руку.
— Я ведь ничего тебе не обещал! — услышала я, пока отдалялась от него.
Я почувствовала, как капельки слёз всё же сползают по щекам. И через секунду разозлилась.
— Не обещал! Но давал надежду! Разве это не хуже?!
Проходящие мимо люди стали озираться и искоса поглядывать на меня. И вдруг я поняла, что не знаю этого человека. Он был незнакомцем. Он делал попытки подойти ближе, но в какую-то секунду остановился и сказал:
— Когда я увидел тебя впервые на той остановке через окно своей комнаты, не мог выкинуть тебя из головы. Я часто вставал по утрам, чтобы проводить тебя взглядом. И в один из дней решился с тобой познакомиться. Я ждал тебя на той остановке до вечера, чтобы наконец-то это сделать. И всё прошло хорошо. Мы стали чаще видеться. Но с каждой встречей я понимал, что… — он вдруг остановился, улавливая моё настроение. — Ты ни в чём не виновата. Это я. Прости меня.
— Ничего страшного.
Буря в мыслях резко стихла. Казалось, что в тот момент я не могла ни о чём думать. Я чувствовала, как холодный ветер бьёт по щекам, и мне это не нравилось. Поскорее вернуться к себе — единственное, чего я хотела в тот момент. Я быстрым шагом дошла до ближайшей трамвайной остановки и села на первый приехавший трамвай. Неважно, куда он ехал, главное — подальше от него.
Я ещё никогда не чувствовала себя настолько опустошённой. Я легла на свою кровать в полной темноте и в верхней одежде. Подумала: может, если усну, наутро всё будет по другому.
***
Проснувшись на следующий день и переодевшись в домашнюю одежду, я села за рабочий стол. За окном морозное утро, и я всё никак не могла согреться. Телефон разрядился, и я даже не хотела его включать. Абсолютное нехотение делать хоть что-то.
Всех мыслей и не вспомнишь. Злилась ли я на него тогда? Конечно. А на себя? Тоже.
Он совсем пропал из моей жизни. Словно его никогда и не существовало. Каждое утро я стояла на остановке, и каждый раз взгляд падал на балкон. Его не было. А я чувствовала себя ничтожно. Словно я всё ещё жду. Но я не хотела видеть его — лишь поскорее забыть это всё.
Незаметно прошёл март, потом апрель. Обиды утихли.
Учебный год заканчивался, как и мой контракт на жильё. И я решила, что после летней сессии перееду.
На улице было невероятно тепло. Настолько, что я позволила себе выйти без тёплой кофты. Дышать стало легче.
Цветы на его балконе расцвели. И всё-таки какой же был вид оттуда? Я всё ещё представляю его. В какую-то минуту меня пронзила невероятная тоска. Я была готова закрыть очередной учебный год. Переехать из очередного жилья и оставить все эти воспоминания там, где они хранятся. В прошлом. Оставить, чтобы не забыть их никогда.
Вдруг открылась дверь балкона. Внутри всё перевернулось. Я сделала шаг назад, не отводя взгляда.
— Мама! Смотри, как красиво!
На балкон вышла маленькая девочка со своей мамой. На секунду я растерялась. А через пару секунд подъехала грузовая машина.
— Вот и вещи наши приехали, — услышала я голос матери.
Стало ясно: он принял решение переехать раньше меня. Неприятный осадок вместе с отголоском пропадающего эхо фразы: «Ведь всё могло бы быть иначе» осел где-то в солнечном сплетении. Тогда и пришло полное осознание: всё на самом деле закончилось.
***
Поступки мы совершаем сами, а куда они нас приведут — это выбор судьбы. И всё то, что я делала, привело меня к сегодняшнему дню. Были ли это правильные поступки, я не знаю. Я лишь не хотела быть той девушкой, мимо которой он просто пройдёт. Не хотела быть забытым этапом. Человеком, который забудется на следующее утро. Не запоминающимся. Не нуждающимся в дополнительном размышлении. Человеком, теряющимся в толпе. Голосом, который не впечатывается в память. Взглядом, который не рассматриваешь в каждом прохожем незнакомце. Чью руку не ждёшь в помощь. Я не хотела быть обычным человеком для него, ведь для меня он таким не был.
На улице было жарко. На календаре было 15 июня. Я немного опаздывала на последний экзамен летнего семестра. Быстро собрав волосы в высокий хвост, я выбежала. Теперь мои ноги шагали увереннее. А если я никогда его больше не увижу? Остались лишь воспоминания. Яркий огонёк, тлеющий на моих глазах. Даже оставив мне пустое письмо, он бы многое сказал. Но всё, что я чувствую сейчас, — будто это было обычным сном, который забывается после пробуждения. Я удачно сдала последний экзамен и решила прогуляться по Пражскому Граду. Впереди ждало целое лето. Прага наполнялась туристами, и жизнь снова била ключом.
