Из книги «Помоги, Великий жук!»
«Красная книга Семиречья. Насекомые»
День насекомых
(Кузнечик дыбка степная — Saga pedo)
Собрались как-то насекомые на лугу, разговорились. Кого здесь только не было – жуки, божьи коровки, кузнечики. На широкий лист лопуха выполз сверчок, зашевелил длинными усами:
— А вы знаете, что у людей есть праздник – день домашних насекомых? – спросил он.
— День тараканов, что ли? – хмыкнул жук.
— Нет, в честь таких насекомых, которых люди держат дома, в террариумах – муравьёв, богомолов, пауков.
— И когда же этот день? – божья коровка переползла на край травинки, прислушиваясь к разговору.
— Девятого марта.
Зашумели тут насекомые:
— Понятно, что только для домашних праздник. В начале марта ещё снег лежит, — сказала пчела, выглядывая из цветка чубушника.
— В лесах-полях в это время в помине нет никаких насекомых, все спят, — громко прострекотал кузнечик.
— Я тогда личинкой в коре зимовал, вкусное время было, – зажужжал жук.
— А давайте свой праздник устроим, — предложил сверчок, перекрикивая всех, — пусть будет у нас День диких насекомых?
— Правильно, — поддержали его обитатели луга, — мы – вольные! Живем на свободе. Нас дома держать нельзя, укусить и ужалить можем! Не надо нас трогать.
Сказано-сделано. Выбрали солнечный тёплый день в конце июня, устроили праздник.
Чего только не было на этой весёлой встрече – команды муравьёв на скорость возводили дома, личинки жуков рыли самые длинные проходы под корой сухих деревьев, стрекозы нарезали круги над прудом.
А сверчок решил организовать конкурс среди кузнечиков – «Кто дальше прыгнет?»
Позвал на поле кузнечика зелёного, скачка пятнистого, кузнечика крошечного и дыбку степную. Выстроились они по росту – от крошечного кузнечика-мирама до огромной дыбки.
— Крыльями чур себе не помогать! – пискнула бескрылая крошка-мирам.
— Не помогать, — поддержала его дыбка, у которой тоже не было крыльев.
— Чего ей жаловаться, чего просить, – зашептались зрители, — и так неравные состязания получаются. Сейчас эта здоровая дыбка как прыгнет – всех позади оставит.
Мирам, кузнечик крошечный, прыгнул вперёд на расстояние больше себя в двадцать раз. Все восторженно и громко зажужжали, застрекотали.
Скачок пятнистый махнул вперёд на расстояние в тридцать раз больше чем он сам. Зрители дружно восхищенно зашумели.
Кузнечик зелёный оттолкнулся мощными задними лапами и скакнул, выставив навстречу ветру круглую грудь. Только его и видели. Нашли потом прыгуна в кустах на расстоянии в сорок раз больше, чем он сам.
Пришло время прыгать и дыбке степной. Насупилась она:
— Не умею я прыгать.
— Как не умеешь, вон какая здоровая! – присвистнул судья-сверчок.
— По земле хожу, лапками перебираю. Если прыгаю — то только с высоты вниз. Только так могу, — потупилась дыбка.
— Как же ты охотишься, если прыгать не умеешь?
— Подстерегаю своих жертв ночью, сижу неподвижно на кустике, пока добыча сама поближе не подберётся.
— Ну что с тобой поделать, тогда прыгай сверху вниз.
Забралась дыбка на самый высокий стебель на поляне и сиганула вниз. Присудили ей почетное четвёртое место.
А кузнечик зелёный опять грудь колесом выставил и ходил победителем, расправляя крылышки.
Собрал тогда сверчок опять кузнечиков всех видов и родов и предложил:
— Ну что, прыгуны зелёные. Вы же ещё и певцы великолепные. Давайте мы в конце праздника концерт устроим с самым громким пением в округе. А я у вас дирижёром буду.
Запомнился всем День насекомых. С тех пор маленькие обитатели полей и лугов и празднуют его каждый год в июне.
Будет и у нас праздник!
(Пауки — Araneae)
На небе зажигались первые звёзды. Лёгкий ветерок шелестел листьями кустов и деревьев. Запахом полыни тянуло от прогретой жарким солнцем степи. На разные голоса заливались-стрекотали кузнечики.
— Эй, залезай к нам, — Тарантул услышал голос, раздавшийся откуда-то сверху, вздрогнул, — не трусь, мы свои. И места всем хватит.
Тарантул забрался на ствол поваленного дерева. Примостившись между складками коры там сидели Каракурт и Фаланга. С этого места, как на ладони, была видна поляна, на которой веселились насекомые.
— Ишь ты, праздник у них. День насекомых видите ли, — завистливо проворчал Каракурт, — Веселятся. А нас не позвали…
— Не позвали, — эхом отозвалась Фаланга.
— Давайте сами пойдём! – Тарантул приподнялся на лапках.
— Не-е-е, — протянула Фаланга, — мы всех распугаем. Только появимся — разбегутся. Да и вообще – мы на них не похожи.
— Чёй-та?! – рассердился Каракурт.
— А ты лапки свои пересчитай. У них по шесть, а у нас, пауков, по восемь, — и Фаланга из осторожности спряталась в разломах коры.
Каракурт возбуждённо побегал по стволу дерева, потом резко остановился и обратился к товарищам:
— Нет, ну где, спрашивается, справедливость?! Пугаем мы их! Живём, никого не трогаем. Если и попадётся кто под горячее жало – так это самозащита. Кому понравится, когда твою норку разоряют или тебя раздавить пытаются? А нами, каракуртами, осы и ежи питаются. Да еще домашние животные места обитания вытаптывают. Как тут не укусить верблюда там… или лошадь.
— Да-а, тяжкая наша доля, — Тарантул приподнялся на месте, причудливо перебирая мохнатыми лапками. – В Италии в давние времена даже танец придумали. Только не в честь тарантулов. Представляете, укусит случайно, — повторяю – случайно! – тарантул человека и все сразу: — Ай-ай-ай да ой-ой-ой, танцуй до упада. Верили, что это противоядие. И танец назвали тарантелла. А наш яд для человека не опасен. Вот так. Сколько не танцуй, всё равно живым останешься. И всё равно – ненавидят и боятся.
— Тебе не позавидуешь, ты из нас, пауков, самый-самый долгожитель. Вот всю свою долгую жизнь и получаешь только ненависть. А я думал – это мне тяжелее всех, — Каракурт подобрался к Тарантулу и легонько, по-дружески, толкнул лапкой.
— Никто нас не любит, — пригорюнилась Фаланга, — ни люди, ни звери, ни насекомые. Вы-то ядовитые, а меня за что?
— А тебе и яда не надо. Ты хелицеры, челюсти свои, после еды чисти как следует. Тогда не отравишь никого, — съязвил Каракурт.
Тарантул встал между сердитыми пауками и примирительно сказал:
— Давайте не будем ссориться! Тем более, есть идея! Давайте устроим свой праздник – Всемирный день паука.
— Ура! – выкрикнул Каракурт.
— Ура-а-а! – подхватила Фаланга, — И всех в гости пригласим!
Крылатая карта
(Орденская лента туранговая — Catocala optima)
Давным-давно, в сказочные времена, когда на земле происходило много чудес, жили рядом две девушки-волшебницы. Одна повелевала птицами и животными и звали ее Мала, вторая понимала растения и насекомых, и звали ее Арья. Полюбили они одного юношу, Замира, и он выбрал Арью.
Рассердилась тогда Мала, призвала на помощь больших тигров. Под покровом ночи, тигрысхватили Арью, унесли далеко-далеко, и заточили в высокую башню на берегу реки. Раз в день приносили пленнице скудную еду — хлеб да воду. В башне не было окон и только сквозь узкие щели проникали внутрь ленты солнечного света. Очень хотела Мала, но не могла погубить соперницу, потому что та тоже обладала волшебной силой.
Верный Замир искал возлюбленную повсюду, но не находил. Зажёг тогда он у себя в доме лампу, которую поклялся не гасить, пока не найдёт невесту. Так прошло несколько лет.
Запертая в башне Арья попросила муравьёв принести ей семена туранги – тополя сизолистого и посадила в землю. Когда туранга выросла, она стала давать девушке свою кору тонкую, как шёлк. Пчёлы приносили волшебнице разноцветную пыльцу, из которой девушка делала краски. Она брала кусочки коры тополя и на каждом рисовала карту, указывая Замиру дорогу к башне. Потом выталкивала через щели кору наружу и та превращалась в разноцветных бабочек. Они летели туда, где жил её возлюбленный.
Но заметила Мала хитрость пленницы, и отправила к башне птиц, которые склевывали разноцветных бабочек.
Тогда Арья взяла кусочек коры и разрисовала верхнюю часть тёмно-серой краской, чтобы птицы не заметили живую крылатую карту. А на нижней части она изобразила всю чёрную тоску свою, рвущуюся из башни к ленте яркого солнечного света.
Волшебница вытолкнула кусочек коры ночью, когда птицы дремали.
Полетела туранговая бабочка к дому Замира и стала биться о стекло горящей лампы. Проснулся Замир, догадался, что это посланница от Арьи. Сумел прочитать он карту, написанную на крыльях бабочки, понял тоску своей любимой в заточении.
Вскочил Замир на коня и помчался к истоку реки. К утру увидел он башню, и ее охранников – страшных тигров и больших птиц. В тяжелом бою одолел юноша всех. Потом разрушил башню и вызволил возлюбленную Арью.
Они вернулись домой, но ещё до их возвращения прилетели птицы к Мале и предупредили, что освободил Замир свою любимую. Мала сбежала и больше её никто и никогда не видел.
А серые невзрачные бабочки с тех пор живут в туранговых рощах. Но как только они расправляют крылья, можно увидеть яркую красно-оранжевую ленту — свет солнца, победившего тьму.
Заветное желание
(Бражник туранговый — Laothoe philerema)
Апрель выдался тёплым, цвели каштаны, укрывая улицу бело-розовыми облаками. Карина сидела у окна, и ничто её не радовало. Полгода назад пропал папа. Он поехал на рыбалку, на Капчагайское водохранилище. День был ясным и тихим, и он на надувной лодке отплыл далеко от берега. Внезапно небо затянуло низкими грозовыми тучами, потемнело, поднялись высокие волны. Начался сильный шторм с дождём и снегом. С рыбалки папа не вернулся. Потом, когда шторм прошёл, спасатели долго искали пропавшего. Но никого и ничего не нашли.
В воскресенье класс собирался ехать на экскурсию на Писанные камни: дети вместе с родителями. Карине не очень хотелось, но кто-то из одноклассников сказал, что перед этим, с утра пораньше, они заедут в заповедник бабочек. Заповедник открыли в маленькой туранговой роще у реки Или, совсем рядом с Капчагайским водохранилищем. Там было много разных интересных бабочек и других насекомых. Но там жила одна бабочка очень-очень редкая. И она могла исполнить заветное желание того, кто её найдёт и увидит.
Карина рассказала маме про заповедник:
— Поехали, пожалуйста…
— Хорошо, — сказала мама, — поехали.
Она понимала, что никто не сможет исполнить их заветное желание. Но согласилась, чтобы не расстраивать дочь.
Рано утром в воскресенье туристический автобус выехал на капчагайскую трассу. В салоне царила тишина – все спали, пользуясь случаем. Но вот автобус съехал на бездорожье и затрясся, пробираясь по рытвинам и кочкам. Вскоре подъехали к берегу реки. Дети наперегонки бросилась к роще, а взрослые потянулись за ними.
У деревьев их встретил служитель и первым делом рассказал о правилах поведения: что можно и что нельзя делать. Ловить никого нельзя, ветки не ломать, цветы и траву не рвать. Потом указал на большой стенд. На стенде висели фотографии обитателей заповедника. И отдельно снимок маленькой невзрачной бабочки – бражника турангового. Под снимком была надпись: «Я исполню желание, если ты меня найдёшь». Служитель добавил:
— Во всём Казахстане только в этой роще живёт туранговый бражник. И бабочка эта настолько редкая, что её не видел даже я. А я здесь работаю уже много лет. У вас полчаса, гуляйте. Ведите себя правильно.
Прибывшие разбрелись по роще. Карина ходила среди деревьев и обращалась неизвестно к кому: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Можно я увижу бражника. Я же не буду просить пятёрки или новый компьютер. Мне надо, чтобы мама не плакала и я снова обняла папу».
Внезапно с ветки слетел листик. Девочка удивилась: «Надо же, весна, листья зелёные, молодые. А этот как-будто с осени остался, какой-то бледный, жёлто-серый…». Но «листик» не упал на землю, а плавно опустился на ветку пониже. Карина поняла, кого она видит.
— Не улетай, прошу, не улетай!
— Я и не улетаю. Ты меня увидела, и я должна исполнить твоё желание. Чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы вернулся папа.
— Хорошее желание, — прошелестела бабочка, — за свою жизнь бабочка может исполнить только одно желание. Хочется, чтобы оно было важным. А то у моих сородичей люди чего только не просили – деньги, дома, машины, золото-брильянты разные… Я твоё желание исполню с удовольствием. Пусть так и будет.
— А можно я тебя сфотографирую?
— Нет, не стоит. А то в рощу будет приезжать ещё больше людей. Молчи и тогда твоё желание исполнится.
И бабочка будто растворилась в воздухе.
Полчаса истекли. Туристы забрались в автобус и поехали на Писанные камни. Карина ничего не рассказала маме, но в сердце затеплилась надежда.
В город экскурсанты приехали поздно. Усталые мама с дочкой зашли домой.
— Карина, это ты забыла выключить на кухне свет? – мама недовольно поджала губы. А Каринка бросив рюкзак и не снимая обувь кинулась на кухню. Там за столом сидел папа и пил чай из большой фарфоровой кружки.
Мама снова плакала, только теперь от радости. Плакала и Каринка. И даже папа смахивал с ресниц слёзы.
Немного погодя папа рассказал, что с ним случилось. Когда начался шторм, лодку отнесло непонятно куда, потом она перевернулась.
— А потом я ничего не помню. Очнулся на берегу. Без сапог, без куртки… Рядом какая-то старушка меня за плечо трясёт. В общем, отвела к себе. В заброшенном посёлке она одна осталась – век доживать. Электричества нет, связи нет, никого из людей нет. Из хозяйства – домик, коза да несколько кур. Выходила бабушка меня потихоньку. А я не помню ничего – ни кто я, ни зачем я здесь. Вообще ни-че-го. В карманах только ключи – тоже неизвестно от чего. Так зиму перезимовали – я дрова колол, снег расчищал, домик подлатал, печку новую сложил. Весна пришла – огород вскопал, картошку посадил. Всё бабушке легче. А сегодня утром решил рыбы наловить и как стукнуло меня: всё вспомнил – и себя, и вас, любимых.
«Спасибо бабочке-бражнику и незнакомой доброй бабушке!» – обнимая папу, думала Карина.
Бои без правил
(Оленёк обыкновенный — Dorcus parallelipipedus)
Жанат нехотя собиралась в гости. Надела праздничное платье, взяла с собой панамку, в сумочку положила воду и телефон.
«Ещё есть шанс уговорить маму всё-таки выбраться в рощу, — девочка потеребила ремешок от сумки, — эх, была-не была!» — она решительно прошла в другую комнату.
— Мам, ну завтра последний день же!
— Последний день чего? – мама подкрашивала ресницы, глядя в зеркало.
— Конкурса! Если я не отправлю все четыре фотографии, пролетаю с участием в этом году. А мне как раз только одной не хватает, «лесной».
Мама озадаченно нахмурилась, повернулась к Жанат:
— Где же мы лес в Алматы найдем?
— Ну, я думала мы в рощу Баума поедем, или в Ак-кайын. Куда-нибудь, где деревьев много. Вот и будет лес.
— Так, — задумалась мама, и тут ее осенило: — но ведь рядом с тётей Асей как раз парк есть! Большой, там тоже много деревьев. Пойдёшь туда, сделаешь снимки.
— Ма-а-ам… Но я же тот район совсем не знаю.
— А мы Талгата, сына тёти Аси попросим – он тебя проводит и поможет удачные кадры подыскать. Я уверена, там и птицы будут, и белки. И деревья и животные, получается.
Перспектива идти с мало знакомым мальчишкой в парк не очень обрадовала Жанат. Но делать было нечего, если мама настроилась поехать в гости к подруге, ее уже не переубедишь:
— Хорошо, будем искать белку, – вздохнула девочка, — тогда я беру с собой телефон с хорошей камерой?
— Ну конечно!
Жанат вернулась к себе, аккуратно уложила ещё один телефон для съёмок в сумочку. Это был папин подарок на день рождения.
По приезду домой к тёте Асе, мама с дочерью разделились. Жанат с Талгатом тут же отправились в парк, а подруги сели пить чай.
Девочка шла рядом с худощавым высоким парнишкой, который увлеченно переписывался с кем-то.
— Эх, — сказал он, убрав телефон с разбитым экраном в карман, — футбол пропускаю. Так что тебе, говоришь, надо в парке сделать?
Жанат, стесняясь, рассказала ему про фото-конкурс, в котором она участвовала впервые. У неё уже было три фотографии, которые они сделали вместе с папой. Девочка показала снимки:
— Смотри, вот мы на речке были, на Или, — видишь, вот сом плывет, смотри какой огромный у самого берега, хорошо позирует. А вот на Талгарском перевале скалы и среди камней куница выглядывает. А вот – ящерка в пустыне. То есть, три кадра у меня есть.
— Река, скалы, пустыня, — хмыкнул Талгат, — теперь, значит, лес нужен?
— Да, хотя бы одно дерево, и кто-то на нём, — несмело улыбнулась Жанат, — поможешь?
— Да без проблем, у нас в парке белок много. Отщёлкаешь, и потом на футбол пойдем, — мальчик покосился на Жанат, — покажу тебе, как я головой забиваю.
Ребята прошли по берёзовой аллее, поднялись к соснам. Белок нигде не было видно.
— Жарко, вот вся живность и попряталась, даже птиц нет, — расстроилась девочка.
Они сделали ещё пару кругов и вышли к дубам.
— Давай отдохнём, — попросила Жанат и присела на траву в тени большого дуба, — смотри, как в лесу. Так много деревьев.
Талгат посмотрел сколько времени, досадливо поморщился.
— Ух ты, смотри, что это там? – Жанат указывала на дубовый пенек спиленный почти вровень с землей. В центре пенька древесина уже превратилось в опилки, которые взлетали в воздух маленькими фонтанчиками из-за того, что кто-то в них копошился.
Ребята подобрались поближе, и увидели, как из пня выбрался крупный чёрный жук с маленькими рожками на голове. Он отполз из опилок в сторону, посидел немного на солнышке и расправил крылья.
— Фоткай скорее! – замахал руками Талгат.
— А жуки – это разве звери?
— Да неважно! Я такого никогда не видел! Фоткай скорее, а то сейчас улетит!
Жанат быстро настроила макросъемку, и сделала несколько первых кадров. Как раз в это время одновременно ещё пара жуков выбиралась из опилок. Они выползли на поверхность, сцепившись рожками. Пока они пытались расцепиться, девочка «отщелкала» их со всех сторон.
Когда жуки улетели, ребята, забывшие и про белок, и про птиц сели на скамейку и стали просматривать снимки.
— Хорошая новость в том, — провозгласил Талгат, — что насекомые в целом, и жуки в частности относятся к животным. – Так что есть у тебя кадр «леса» с его обитателями.
– Не очень хорошая новость в том, — подхватила Жанат, которая тоже успела погуглить, — что я не могу определить, что это за жук. Вроде с рогами, но это точно не жук-олень, они у нас вообще не водятся.
— А мне вот этот кадр больше всего зашёл, — Талгат ткнул в экран. На снимке два огромных чёрных жука на пеньке, снятые на фоне синего неба и зелёной листвы как будто сцепились в смертельном поединке.
— Этот и отправлю. Назову: «Бои без правил», а там уже пусть судьи сами разбираются, что это за жуки.
— У тебя телефон крутой вообще, — присвистнул Талгат, — таких небольших созданий так чётко сфоткал. А я специально со старым хожу. А то на футболе пнул один раз вместо мяча случайно. Футбоооол, — даже застонал он и хлопнув себя по лбу, взглянул на время, — всё, занятие закончилось. Ну да ладно, я вот даже не думал, что фотоохота на насекомых это интереснее, чем мяч гонять.
Друзья вышли из парка и отправились домой. А ещё через две недели Жанат позвонила Талгату и рассказала, что их снимок с жуками выиграл главный приз конкурса мобильной фотографии. Ребята поймали момент, когда куколки оленька обыкновенного превратились во взрослых жуков и вылетели на свободу.
— Представляешь, этот жук, оказывается, в Красную книгу включен. Кто-то из жюри показал снимки учёным. А зоологи даже и не думали, что этот жук-оленёк может так далеко на юге селиться. У меня интервью взяли, все снимки в институт попросили отправить.
— Приезжай, — рассмеялся Талгат, — пойдем ещё раз на фотоохоту!
Помоги, Великий Жук!
(Златка большая [тополёвая чёрная] — Capnodis miliaris)
По широкой бескрайней степи текла речка. Вода дарила жизнь: по берегам реки зеленела трава, росли рощи туранги – тополя сизолистого. Вот в одной из таких, пронизанных солнцем, рощ и жили жуки-златки. Им всем хватало места и еды, воды и солнца. Но однажды самый старый и опытный жук-златка увидел, что река постепенно мелеет. Воды стало намного меньше и русло в некоторых местах почти пересохло. Тогда старейшина собрал совет и сказал:
— Собратья, вы видите, что происходит. Очень скоро река может исчезнуть. Тогда не будет больше нашей рощи, нечем будет кормить наших деток.
— Что же нам делать? – зашумели сородичи.
— Надо перебираться в новое место, к другой, полноводной реке.
Сказано-сделано, собрались жуки-златки и в один тёплый осенний день улетели искать новые места.
Только одна златка осталась в роще. Когда её сородичи собирались в дорогу, спряталась она между деревьями, под опавшими листьями. Двадцать дней назад она отложили яйца и из них только-только вылупились личинки. Не могла она оставить своих деток.
Златка заботилась о личинках, учила, как выживать в роще, на зиму уложила их спать в норке, выкопанной в земле и выстланной тополиными листьями.
Весной шли обильные дожди, степь цвела и зеленела. Личинки после зимней спячки подросли и окрепли. Но наступило лето, и златка обнаружила, что река пересохла. Она забеспокоилась: что же будет с её детьми? Воды нет, травы нет да и деревья засыхали одно за другим. С трудом семейство пережило жаркие месяцы. А когда пришла осень, златка приняла решение.
Она выкопала глубокую норку в корнях единственного незасохшего тополя – самого большого дерева рощи. Устроила там личинок и решила попросить помощи у Великого Жука. Великий Жук, по преданиям, жил в глубинах земли. Он слышал молитвы всех, кто к нему обращался и мог помочь им в трудные времена.
Златка укрыла деток сухими листьями и взмолилась:
— О Великий Жук, пошли им долгий сон. Пусть они спят, пока река не вернётся в своё русло и пока не оживёт роща.
Услышал мольбу матери Великий Жук и послал личинкам глубокий сон[1]. Убедилась златка что детки крепко заснули и улетела к сородичам. Много прошло лет. Река снова «ожила» — стала бурной и полноводной. Снова зазеленела по берегам трава и выросли рощи туранги. Возродилось и старое дерево. Личинки проснулись и превратились сначала в куколок, а потом в крепких жуков-златок. Они поблагодарили Великого Жука за его помощь.
С тех пор жуки-златки жили в туранговой роще. Их золотистые крылья сверкали на солнце, напоминая всем о чуде возрождения.
Посадочные огни
(Коровка Тянь-шанская — Coccinella tianshanica)
Много-много лет назад разведывательный катер инопланетян прибыл на Землю, чтобы пополнить запасы био-корма и семян. Пришельцы прилетели с далёкой планеты Колеоптера. Они высадились в горах, чтобы избежать встречи с людьми.
Разведчикам нужно было подготовить место, чтобы посадить на землю эскадру межзвёздных кораблей.
— Нам нужны яркие и хорошо заметные на фоне земной зелени посадочные огни. Они должны быть похожи на те, которые мы используем на Колеоптере, — Био-инженер Куж собрал с зелёной горы, на которую приземлился катер первые образцы местных обитателей, принес в лабораторию.
— Будем выводить новый вид насекомых? – спросила его помощница Имага.
— Да, нам ничего не остается, — Куж потер лапками усы – подключим межгалактический разум и создадим новый вид живых организмов.
Имага вздохнула:
— Придется повозиться. А мы не можем установить обычные огни, которыми пользуемся на родине?
— Нет. Исследования показали, что земные растения заполонят собой всё и скроют наши сигнальные огни.
— Ух, — зажмурилась от удовольствия Имага, — растения, которые мы с таким трудом разводим на родине, здесь растут сами по себе – жуй-не хочу!
— Ну да, — кивнул Куж, — недаром наши предки жили на этой планете когда-то.
Био-инженер положил в генный модификатор шестиногое создание с небольшими усиками. Вскоре межгалактический интеллект предложил инженеру несколько видов существ, которые смогут выжить в горах Тянь-Шаня с его низкими зимними температурами и изменчивым климатом.
— Зимой прилетать не будем, зелени нет, поэтому возьмем насекомое, которое впадает в спячку, — Куж выбрал необычное существо с красной спинкой и черными точками на ней и довольно потёр лапками:
— Ну вот, по расцветке – то, что нужно. Будут ярко выделяться среди зелени! Настроим наши летательные аппараты на этот узор. За километры горная взлетно-посадочная полоса будет видна.
— А если эти насекомые под листья забьются или в корни куда-нибудь? – забеспокоилась Имага.
— Это дело поправимое! Добавим в гены любовь к теплым, нагретым солнцем поверхностям, будут сидеть на листьях, а не под ними. А ещё добавим проживание семейством – чтобы жили вместе и их было хорошо видно.
Но вскоре пришельцы столкнулись с ещё одной задачей – как сделать так, чтобы таких ярких насекомых не съели другие хищные существа?
Тогда инженеры добавили в генный набор нового насекомого яд, выделяемый лапками. Куж удовлетворенно поскрипел надкрыльями:
— Ну вот, этот яд сходен по составу с тормозной жидкостью наших кораблей. Когда приземлимся, живые «посадочные огни» выделят яд и мы пополним запасы тормозной жидкости.
Навигационные огни получились просто на диво и на загляденье яркими: «кочинеллы», как назвала их Имага, были в несколько раз меньше колеоптян. Они светились под лучами солнца красными огоньками. Питались новые насекомые тлёй, которой было полно на горной полыни.
Вскоре прилетели первые межзвёздные корабли, совершили благополучную посадку. Колеоптяне законсервировали и набрали с собой сочной земной зелени и улетели обратно на далекую Колеоптеру.
А учёные нашли в этих местах новый вид божьих коровок – «коровку Тянь-шанскую». У каждой было по девять пятен на ярко-красной спинке: одно центральное, около маленькой головы и по четыре с каждой стороны.
Вот только не предугадали пришельцы-колеоптяне, что люди станут заселять предгорья и горы, пасти скот и строить дома. И постепенно «посадочные огни», созданные колеоптянами начнут вымирать.
Пришельцы
(Уса́ч му́скусный илийский — Aromia pruinosa)
— Командир, не вижу посадочных огней!
— Они должны там быть. Смотри внимательнее. Следи за высотой!
— Уводи, уводи корабль на равнину!
— Система и здесь ничего не пока…
Инопланетный космический корабль потерпел крушение. Места были безлюдные, заповедные и аварию просто никто не заметил.
* * *
Семья из трёх человек расположилась на берегу реки Или. Папа и мама были энтомологами[2] и трудились в Институте зоологии. Поэтому на Или они занимались научной работой. А дочку взяли с собой – побыть на природе, подышать свежим, не городским, воздухом.
Рано утром родители, взяв с собой сачки, коробки и банки, отправились в прибрежную рощу. Там они собирали в коробочки разных насекомых и вдруг увидели нечто необычное. Среди травы на небольшом песчаном пятачке лежал на спинке и слабо шевелился жук. Рядом с ним стоял другой точно такой же и как будто гладил первого лапками.
Жуки были прекрасны: изящные, со стройными телами, с длинными суставчатыми усами на аккуратных маленьких головах. И ещё поражал цвет – сквозь черноту будто бы пробивалось золотое сияние солнечных лучей.
— Это же, это…, — у папы перехватило дыхание, — мускусный усач. Я думал, они уже всё… сократились до полного исчезновения.
— Усач-то усач, — мама достала стеклянную банку и осторожно перенесла туда насекомых, — да не совсем. Смотри, вроде на первый взгляд незаметные, но отличия есть. Надкрылья шире, чем должны быть и узор странный.
Они вернулись к палатке, разбудили дочку Рузю, на скорую руку позавтракали. А потом показали находку:
— Смотри, Рузя, это неизвестный науке вид насекомых. Поэтому мы сейчас быстренько пробежимся, ещё поищем, а ты потихоньку готовься к отъезду. После обеда нам надо добраться в город, чтобы привезти жуков в институт живыми.
— Да я всегда готова, — засмеялась Рузя, — можно я пока облепиху пособираю?
Родители разрешили и умчались, а девочка взяла ведёрко и пошла за облепихой. Она осторожно срывала с ветки ягоды, чтобы не пораниться о колючки. И вдруг на ягодах она увидела жука. Очень похожего на тех, которые сидели в банке. Рузя решила поймать его, протянула руку, и вдруг услышала странный голос, он как будто звучал в её голове:
— Не трогай, прошу! Лучше помоги мне.
Рузя в испуге отпрянула от куста, но любопытство победило.
— Ты кто? Ты жук? Но насекомые не могут разговаривать по-человечески.
— Я жук, но не совсем. Я инопланетянин, пришелец. И я не разговариваю, а передаю мысли, образы, формы. Ты слышишь это как голос.
— Как интересно! А как ты меня понимаешь, я же говорю словами?
— Читаю мысли.
— Так откуда ты, пришелец? И почему похож на наших жуков?
И маленький инопланетянин рассказал такую историю.
«Когда-то давным-давно, ещё до людей и даже до динозавров, на земле была цивилизация разумных насекомых. Когда стал меняться климат, мы насекомые, решили отправиться в другие миры. «Вырастили» космические корабли и полетели на поиски. Много прошло времени, но один корабль всё же достиг планеты пригодной для жизни. Это оказалась планета Колеоптера. Прошло много миллионов лет и мы решили, что пора посетить Землю, нашу прародину. Посмотреть, запастись семенами, наконец-то наладить контакт. Мы несколько раз прилетали и всегда успешно. Но насекомые, которых мы вывели и которые помогали сажать наши корабли, вымерли. И наш космолёт потерпел крушение». Жук тяжело вздохнул.
— Командир ранен. Бортинженер остался с ним, а я – Врач, отправился на поиски лекарства. Сок этих ягод поможет залечить раны. Но я увидел, как люди, похожие на тебя, но намного больше, забрали моих товарищей.
— Эти люди — мои родители. И я знаю, где твои товарищи, прыгай в ведёрко, — и Рузя со всех ног бросилась к стоянке.
В палатке она осторожно достала из коробки банку с жуками, вынесла наружу и сняла марлю, которой была завязана горловина. Насыпала внутрь горсть облепихи. Жук-врач влетел в банку и раздавил ягоду над лежащим командиром. Через некоторое время лекарство подействовало, пришельцы выбрались из банки и поднялись перед Рузей на задние лапки.
— Благодарим тебя, добрая душа, — сказал Командир. – Наш корабль сам восстановится к вечеру и мы улетим домой.
— И мы больше никогда не встретимся? – печально спросила девочка.
— Мы вернёмся, мы обязательно вернёмся! – и жуки-инопланетяне растворились в густой траве.
Когда пришли родители, Рузя честно призналась, что это она выпустила жуков на волю. Потому что это были не жуки, а инопланетяне. И они хотели вернуться на свою родную планету.
Родители не стали наказывать дочь. Папа только вздохнул:
— Фантазёрка ты наша…
А мама обняла дочку и сказала:
— Тогда останемся ещё на пару дней.
Вечером семья сидела у костра и Рузя рассказывала про времена, когда миром правили насекомые.
* * *
— Кораблю взлёт!
— Командир, может, попрощаемся с землянами?
— Обязательно.
* * *
Внезапно Рузя замолкла на полуслове, а потом закричала:
— Смотрите! Смотрите!
Маленькая светящаяся сфера сделала несколько кругов вокруг костра, стремительно поднялась вверх и растворилась в звёздном небе.
[1] Рекорд долгожительства принадлежит жуку-златке, который провёл в стадии спящей личинки целых 47 лет, после чего проснулся.
[2] Энтомолог — человек, изучающий насекомых.
