Дочь степей
Кемпір* неприветлива. Сердце её, скрытое под зелёным камзолом и пёстрым платьем, твёрдое, словно камень.
«Ойпырмай, сайкал»** — ворчит, поглядывая на меня исподлобья. А я хочу к папе и маме.
Бахтияр, сын её младший, привёз меня к ней: запихнул на сиденье своей машины, словно мешок с картошкой,
я плакала, щипала себя и не понимала: то, что произошло — взаправду или же понарошку?
Где-то там, в другой жизни, что была у меня ещё день назад, оставался город и институт.
«Учись, жаным»***, — говорила мама. — И я училась.
А теперь, испуганная и сломленная, сижу … тут.
И тот парень … с пшеничными волосами и лазуритовыми глазами —
я больше никогда его не увижу, он останется в памяти образами …
Бахтияр обещал моим родителям, калым в восемь тысяч голов овец и баранов,
я строптиво трясла головой: неправда, скот не заменит меня папе и маме…
Бахтияр — большой и косматый, я задыхалась от ужаса, понимая, ЧТО меня ждёт, и чувствовала себя капустой квашеной — кислой и квёлой, помещённой под вечный гнёт.
«Ты провела ночь в его доме, жаным, послушай, он будет тебе хорошим мужем», — в трубку сказал отец.
Я слушала, но не слышала — сердце билось в ушах.
Бахтияр ушёл на подворье — считать овец,
кемпір занялась своими делами — гремела посудой, — устала меня стеречь,
я выбрала момент и улизнула, босая, на улицу — камень с плеч.
Я не знала дороги домой, ноги сбились в кровь от быстрого бега,
а бежала я быстро, оставляя красные полосы на белой коросте снега,
но мне не холодно и не страшно — я вольная дочь степей,
я увидела, незамёрзшее озеро — оно манило меня, убаюкивало, и тихо шептало: пей…
_____________________________________________________________________________-
*Кемпір (кемпир) – разг. каз. старуха
**Ойпырмай – каз. боже мой! (слово выражающее удивление, изумление,
негодование)
Сайқал – каз. – развращенная, гулящая женщина
***Жаным – каз. – ласковое слово, милая, родная, радует душу
Золотая рыбка
Старик упорно закидывал бредень по мою рыбью душу,
а я лежала на дне и думала: ещё немного, и его мир будет разрушен.
Он так сильно этого хочет, а значит, непременно добьётся.
Над его головой светился нимб из подводного солнца.
Старика дома ждала старуха. С некрасивым лицом, неказисто и бедно одета.
Надо мной отрешённо бродили рыбы — красные и зелёные перья света.
А старик всё закидывал бредень в воду — очень крепкий, из нити кручёной,
а я лежала на дне и думала: как прекрасно быть золочёной.
А я лежала на дне и думала, что знаю наперёд конец этой story:
он будет просить богатства, будто можно купить море…
Ведь когда-нибудь я попадусь в его сети, и это случится скоро,
старуха начнёт чудить, а старик – смотреть на небо с немым укором.
А вокруг бестолково плавали разноцветные пятна-рыбы-крабы.
Поскорей бы показать этому несчастному, нутро его гнусной бабы.
Я лежала на дне и думала – поскорей бы попасться в сети.
Он будет винить море, как пить дать. А море за людей не в ответе.
Как пить дать, не в ответе.
А потом пройдёт ещё тысяча долгих лет, сказки перейдут в сплетни,
и десятки ловцов счастья будут запускать в море свои бредни.
А я всё также буду лежать на дне, сонно поблёскивая золотыми бочками,
а они — бередить мою душу снова, и ловить меня, словно бабочку, сачками.
