Айзере Малайсарова. ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ

“Всему свое время”, или Запутанная история моей (а)сексуальности

Засыпая после недавнего алматинского землетрясения, я пыталась смириться с двумя вещами: 1) что я скорее всего умру под завалами 8 и 9 этажа, и 2) что я умру одна. Конечно, со мной в квартире умрут ещё мои родители, бабушка и брат, а ещё человек сто под нами, но я жалела (самую малость), что к своим почти 25 годам так никогда не испытала взаимную романтическую любовь, и в момент катастрофы некому будет закрыть меня своим телом, или вытащить из постели, сунуть в руки тревожный
чемоданчик и поставить подле несущей стены, или уговорить меня бежать на улицу между толчками.

Дело в том, что я никогда не была в романтических отношениях, не говоря уже о сексуальных. Я целовалась раза три в жизни, и мне ни разу не понравилось. И я не то, чтобы никогда не хотела отношений. Я была влюблена и множество раз, и впервые поняла, каково это — когда твои мысли занимает один человек, и тебе даже снится, как вы тусите вместе, и в груди тепло, и ты всем телом к нему тянешься — классе в шестом.
Тогда началась эра Саш, когда мне до конца школы нравились одни Саши.

Первым был Саша А. Он был особенным не только потому, что нравился девочкам со всей параллели. Шла легенда, что он перевелся к нам после того, как в предыдущей школе его настолько забуллили, что он потерял зрение на один глаз и носил протез. Его длинная челка закрывала глаза, и я никогда не подходила к нему близко, чтобы как-то проверить слухи. Да мне и не нужно было. Меня привлекала его история. Уже тогда мне
нравились травмированные проблемные парни, которых хотелось пожалеть. Чем больше драмы, тем больше я фантазировала о наших отношениях, записывая истории в дневники. Тогда я и захотела стать писательницей, чтобы мои вымышленные романы стали реальными хотя бы на бумаге.

Потом был Саша Б. Долговязый, с яркими прозрачными голубыми глазами, веснушками и непослушными каштановыми волосами — он стал моим типом. Я смотрела ему вслед в коридорах, подбрасывала в его куртку любовные записки, а на школьной новогодней дискотеке пригласила его на медленный танец. Он мне отказал. Потом я плакала. Я выдавливала из себя всхлипы и ручьи слез, потому что меня же отвергли, и мое сердце
должно быть разбито, так ведь?

Потом был Саша В. Он был таким good guy: всегда принесет в класс 19-литровый бутыль воды, поставит стулья на парты, вежлив и учтив как с учительницами, так и с одноклассницами. На летних каникулах я позвала его погулять, и скорее всего он согласился из вежливости. Неизменный командир класса на смотрах строя и песни, он хотел пойти в армию, но отказался из-за того, что все делопроизводство перевели на казахский. Уже после окончания школы оказалось, что он лез под свитер моей одноклассницы. Not so good.

В университете было много крашей из моих немногочисленных одногруппников и парней в потоке. Было достаточно одного более-менее интересного small talk-а, чтобы я глубоко влюбилась в них. Но поцеловалась я впервые на втором курсе, и он был вообще не из
нашего университета. Меня зацепил этот загадочный богемный парень, который читал стихи собственного сочинения на нашем кухоннике, что я его сталкерила в ВК и инстаграме, и сутками ждала ответов на мои сообщения.

На первом свидании я поняла, что ничего не получится, и позвала его на второе, чтобы сказать об этом. Тогда-то он и решил на прощание поцеловать меня. Я и не подумала, что он готовился к этому, когда взял в рот жвачку и предложил мне. И хотя он спросил разрешения и я согласилась, я так испугалась близости его лица к моему. Мне настолько
не понравилась мокрая сторона чужих губ на моих, что я замерла, сжалась, отпрянула, попрощалась и от возмущения три часа наматывала круги по кварталу в зимний скользкий день, чтобы выпустить пар.

Когда я уехала на семестр по обмену, это была Аня, кто заставила меня сомневаться в своей гетеросексуальности. Было бы клише назвать ее ангелом: миниатюрная (на голову ниже меня), короткие черные кудрявые волосы, невероятно густые брови и пушистые ресницы, и кристально яркие голубые глаза. Ее голосок точно был ангельским: тонкий, тихий, с милым присвистыванием на английских s и th.

Я позвала ее гулять по лесопарку, после мы отогревались в кафе, где на каждом столе была зажжена свечка. Я пошутила, что мы на свидании. Мне действительно хотелось ее поцеловать, о чем я ей и сказала. Два раза просить не пришлось, потому что для неё это не было большим делом — она просто выплюнула косточку оливки, которую жевала. Мне не понравился поцелуй не потому, что мне не нравилась она или оливки. Она активно накрывала мои губы своими, и они снова были мокрыми, и я снова растерялась и сжалась, не зная, что делать с губами. Мы остались друзьями.

Все до единого в моем окружении советовали не переживать насчет отношений, ведь “всему свое время”, а я не могу отделаться от мысли, что мне почти 25, а я будто совсем ребёночек. Когда подруги рассказывают о свиданиях, я удивляюсь, как у них находятся силы на долгий путь от переписок, знакомства, неловких пауз и до постели. Когда друзья обсуждают секс (подруги говорят об этом редко), мне сложно понять, как для них это нормально — обнажаться, трогать и проникать в другого обнаженного человека. Когда я вижу парочки, я представляю, как они знают друг о друге все буквально изнутри, поражаюсь их готовности быть настолько уязвимыми друг перед другом, и завидую тому, что им есть к кому возвращаться домой.

В 2022 году на фоне эйфории после сериала Heartstopper (как же я завидовала этим влюбленным подросткам!) я познакомилась с творчеством Элис Осман, авторки комикса, по которому сняли сериал. Особенно мне понравился ее последний роман Loveless. Элис как аромантичная и асексуальная¹ персона переложила на главную героиню Джорджию свой опыт осознания асексуальной идентичности. В первой главе Джорджия отпрянула от своего школьного краша, пытавшегося ее поцеловать, и мне хотелось кричать: «У меня тоже так было!» Когда она уже в университете не могла понять, почему все вокруг так возбуждены и озабочены отношениями, я убедилась, что не одна задавалась такими
вопросами, и не иметь сексуального опыта нормально.

Психологини, с которыми я работала, были мало осведомлены о современных терминах сексуальности и предлагали свои версии отсутствия у меня отношений. По их мнению я так зациклена на работе, что для личной жизни у меня не остается ресурсов. А подходящего человека можно найти только приложив усилия и выходя в свет. А мне кажется, что причина намного глубже. В моей семье не было ни одного счастливого
брака. Я никогда не видела проявлений любви между родителями, а по тактильности они диаметрально противоположны. Мама в любой момент готова меня зацеловать и задушить в своих объятиях, в то время как папа обнимал меня разве что на дни рождения, и перестал это делать пару лет назад. Свою тактильность я унаследовала от отца. Из-за этого я ожидаю, что мы с партнёром непременно возненавидим друг друга, и я настолько боюсь разбитого сердца, что никого не подпускаю к себе. Будто были запросы. Единственный мальчик, который признался, что я ему нравлюсь, был Алибек во втором классе. Он передал мне записку, а я была злым ребенком и разорвала ее. Позже я боялась, что он проклял меня и обрек на пожизненные романтические неудачи, что много лет спустя нашла его в ВК и извинилась перед ним за свой поступок. Он этого не помнил.

Иногда я не верю, что меня кто-то может полюбить, ведь я должна быть идеальной: с плоским животом и большой грудью, с гладким, не потеющим и всегда пахнущим свежестью телом, с идеальной кожей с и без макияжа, изящным и в то же время скромным гардеробом, финансово независимой, но и готовой принимать дорогие подарки, карьерно успешной, но и готовой заниматься хозяйством и позволить себя содержать — и все далее по списку, о чем говорила Америка Феррейра в фильме “Барби”. А мой партнёр может быть каким угодно. Хотя, вру. Конечно, у меня есть свои
принципы и требования, но они настолько размыты, что, возможно, я поступлюсь ими и готова буду принять любого — и я боюсь этого.

И вообще, меня пугает перспектива трогать пенис и брать его в рот. Не понимаю, как люди делают это добровольно. Но и лизать чужую вагину меня не сильно привлекает, я- то знаю, какая микрофлора там может быть. Может, я вообще асексуалка. Или деми, или грей.² Как проверить свою асексуальность, не заставляя себя через силу искать отношения и заниматься сексом с первым согласившимся? Может, остаётся только
надеяться, что однажды я полюблю, и меня полюбят, и я захочу целоваться и заниматься сексом, и даже буду им наслаждаться. Как хорошо, что сексуальность — это спектр, и я как ползунок могу двигаться на нем в любом направлении.

C помощью письма я пытаюсь узнать: это то, что было заложено во мне с рождения, или то, что придется прорабатывать и преодолевать?

__________________________________________________

¹ Аромантики — те, кто не испытывают романтического влечения и не заинтересованы в
романтических отношениях. Асексуалы не испытывают сексуальное влечение, желание или
заинтересованность в сексуальном контакте с другими.

² Демисексуалы — те, кого влечет к другим только после установления крепкой эмоциональной
связи. Грейсексуалы испытывают сексуальное желание очень редко и при определенных
обстоятельствах.